Бирюзой океанов смотреть неподвижно в глаза

Бирюзой океанов смотреть неподвижно в глаза
«А-а, — солнце зовет с судна рыбацкого с бледным парусом желтым. Мы пролетаем мимо, возвращаясь обратно, над сетью вечности, наброшенной на звезды.
«А-а, — шелушится скорлупа моей души. — А-а».
Перевод Ольги Брагиной
Фантомные дети, существующие лишь в воображении родителей. Нет, они дышат, растут и живут — но папа с мамой наделяют их качествами, которых нет и в помине. Отпрыск послушен старшим, ему незачем развиваться и взрослеть…
Дома тепло и всё очень хорошее. На завтрак было молоко с костями и черепами. Они сладкие и хрустят как настоящие. Их надо выловить и схрумкать по-быстрому, пока они не утонули в молоке и не потеряли свою хрумкость.
Отблески лучей, словно мотыльки, застряли в паутине листвы, оседая слепящими коконами в выемках тротуарных плит да на каньонах рельефных морщин. Струны икроножных мышц удерживали виртуозную позу Данте тихих окраин.
Звонков больше не будет. Вдыхай тишину. Смотри и дивись, как небо возвращает себе краски, заполняя зрачки спелыми вишнями, аквамарин разливается по коже облаков, на запястьях шелковые ленты, соединившие две руки.
А пока только лёгкое незаметное
Ты не думай, что он там заперт и томится. В том-то все и дело, что Фрун совершенно спокойно пролетает сквозь тонкие прозрачные стеночки и гуляет в свое удовольствие. Существо он любопытное и увлекающееся.
Иногда она приходила ко мне и засыпала под боком, фыркая во сне, как настоящий ёж, в своей смешной пижаме с кактусами. К утру я почти оказывался на полу, но это не имело значения, потому что Гане были нужны моё тепло и знание, что она не одинока.
… Я проснулся в этом блистающем, счастливом утре с одной только мыслью — ну, наконец-то, она рядом! И это было действительно так, а, значит, нам срочно требовалось чудо. Когда-то кто-то шепнул мне на ухо: чудеса рождаются внутри. Но где бы мне добыть из себя хотя бы намёк на волшебство, хоть каплю б такую выдавить из глубин своих душевных потёмок… Нет, на это я не