ВОЛОГДА ‖ КАРТА ДЛЯ ЧИТАТЕЛЬСКИХ СТРАНСТВИЙ — 2 часть

 

 

Людмила Егорова

доктор филологических наук, профессор кафедры английского языка Вологодского государственного университета. Последняя из монографий — «Все свои: избранная вологодская литература сегодня» (2021)

— Со времени выхода первой части услышала самые разные мнения: от «наивно говорить о Вологде литературной в 2022 году» до «у нас только одно литературное место силы — это вся Вологда» (Татьяна Андреева). Самыми оптимистичными оказались представители старшего поколения — они первыми прислали свои рассказы для этого выпуска. И они же стали организаторами юбилеев. Упомяну два.

15–16 января 2022 в Вологде прошли вечера памяти, посвященные 40-летию со дня смерти Варлама Тихоновича Шаламова (17 января 1982). Центральным событием музыкально-поэтического вечера «Я — северянин. Я ценю тепло» (организатор и ведущий — Валерий Есипов) стало исполнение кантаты Михаила Гоголина «Silentium». Это сочинение для тенора, хора и оркестра было написано в 2015 и исполнялось дважды: в 2017 и 2019 в зале Вологодской областной государственной филармонии.

В этот раз собрались в более вместительном «Русском Доме». Для исполнения кантаты понадобилось объединить сразу три творческих коллектива: камерный оркестр Вологодской областной филармонии (худ. рук. Александр Лоскутов), мужской камерный хор Вологодской областной филармонии (худ. рук. Михаил Гоголин), хоровая академическая капелла Вологды (худ. рук. Елена Назимова). Дирижировал сам композитор Михаил Гоголин. Сбылось то, о чем мечтал Шаламов после Колымы:

Я думал, что будут о нас писать
Кантаты, плакаты, тома;
Что шапки будут в воздух бросать
И улицы сойдут с ума.

Когда мы вернемся в город — мы,
Сломавшие цепи зимы и сумы,
Что выстояли среди тьмы.

Но город другое думал о нас,
Скороговоркой он встретил нас.
<1961>

50-летие отметило литературное объединение «Ступени», основанное в 1972 поэтами Юрием Ледневым (1929–2001), Михаилом Сопиным (1931–2004). В разное время в объединение входили Елена Волкова, Ната Сучкова, Антон Чёрный… «Ступенями» руководили Галина Щекина, Валерий Архипов, Сергей Фаустов; сейчас — Нина Писарчик. Рассказы троих их них вошли в эту «карту».

Татьяна Александровна Андреева начала писать, когда вышла на пенсию (с 1978 по 1990 преподавала и руководила кафедрой иностранных языков в Вологодском политехническом институте; в 1991–1993 была менеджером группы иностранных специалистов при администрации области; 15 лет работала в Правительстве Вологодской области). «Литературная газета» представила ее книгу «Прощай ХХ век» (Вологда, 2010) 2 марта 2011 года. С тех пор изданы 10 книг.

Нина Викторовна Писарчик (по образованию библиотекарь-библиограф) — литературный критик, редактор, корректор.

Сергей Фаустов (творческий псевдоним Сергея Михайловича Щекина, кандидата технических наук, доцента ВоГУ) — критик. В 1997 г. вышла его книга «Харизма вологодской литературы». Член Союза российских писателей с 1998 г.

Галина Александровна Щекина — писательница (в 2008 г. ее роман «Графоманка» вошел в финал премии «Русский Букер»). Член Союза российских писателей с 1996 г. В 1998 г. при ее деятельном участии было создано Вологодское отделение СРП, которое Щекина возглавляла несколько лет. Более десяти лет руководила Литературной артелью «Ступени», и ее часто называют «повивальной бабкой вологодской литературы»: она причастна к становлению Наты Сучковой, Романа Красильникова, Марии Суворовой, Наталии Боевой и многих других.

---

---

---

Татьяна Андреева

Моя литературная Вологда

— По образованию я — преподаватель английского языка, литературы и стилистики. Знания позволяли мне не только учить иностранному языку детей и студентов, но и работать переводчиком, особенно много в перестроечные времена. В этом качестве мне удалось побывать и поработать во многих Европейских странах, в США и даже в Африке — так сказать, мир посмотреть. Однако краше и лучше Вологды для меня, русского человека и северянки, нет места в целом свете. С годами это чувство только росло и крепло. Немало этому способствовало и то, что на моём веку Вологда вся стала литературной, в ней больше писателей и поэтов на квадратный метр, чем в других городах и странах.

В нашем городе царит особый дух — дух творчества, разума и доброты. А сколько в течение жизни у меня было нечаянных встреч с известными на всю страну писателями и поэтами! В детстве и молодости я жила в центре города. Путь от дома на ул. Батюшкова, 9 до мест, где я чаще всего бывала, пединститута и областной библиотеки, был близок. И даже на этом ограниченном кусочке города я встречала то отрешённого Николая Рубцова с вафельным полотенцем на шее вместо шарфика, то спешащего куда-то Виктора Коротаева. Последний даже однажды побывал у меня в гостях и придирчиво рассматривал мою библиотеку в поисках своих стихов. Не нашёл и разочаровался во мне на веки вечные.

Как-то раз, по пути на работу я зашла в редакцию газеты «Вологодский комсомолец» на улице Октябрьской к знакомым молоденьким, талантливым журналисткам, Симе Воробьёвой и Нине Веселовой, и застала там уже тогда знаменитого писателя, Виктора Петровича Астафьева. То было время, когда в одном из толстых журналов опубликовали его повесть «Царь-рыба». Стыдно признаться, но мне, молодому малоопытному стилисту, эта повесть показалась перенасыщенной диалектными словами. Слава Богу, что я тогда сдержалась и ничего об этом автору не сказала! Виктор Петрович оказался дивным рассказчиком, я не помню, о чём он тогда говорил, но мы все трое сидели и слушали его с открытыми ртами. Помнится, я очень гордилась знакомством с ним. Мы жили поблизости друг от друга и наши пути часто пересекались. Для меня это были счастливые минуты.

Не менее известным уже тогда был поэт Василий Иванович Белов, уроженец Вологодской области. В ту пору он проживал в Вологде. Василий Иванович любил серьёзную музыку, и я несколько раз встречала его в областной филармонии с моим коллегой по институту и другом И. О. Шайтановым. С Игорем Олеговичем нас связывали профессия и наука. Я была вхожа в дом Шайтановых, восхищалась его родителями — отцом, великолепным знатоком литературы и русского языка, профессором Олегом Владимировичем Шайтановым и его чудесной мамой, тоже филологом, добрейшей Музой Васильевной. Никогда не забуду весёлые чаепития с дивными пирогами у неё на кухне.

Как и все вологжане, я читала стихи нашей поэтессы Ольги Фокиной и восхищалась ими. Не было в нашей огромной стране уголка, где не знали бы её замечательные стихи, которые печатали тогда в «Литературной газете» и во многих толстых журналах, а также издавали огромными тиражами. Долгое время жизнь не сталкивала нас. Я познакомилась с Ольгой Фокиной лишь в 2016 году на презентации своей второй книжки, «Вологодская бывальщина», в санатории «Бодрость». Она оказалась простой в обращении, милой женщиной, которая, как ни странно, слышала обо мне и читала мою первую книгу «Прощай, ХХ век». После презентации мы остались вдвоём и два часа говорили о жизни и творчестве.
В последние несколько лет до пандемии коронавируса я участвовала в семинарах литературного объединения «Ступени», которое отметило своё сорокалетие в 2012 году. Руководит ЛИТО уже долгое время супружеская пара писателей: Галина Щекина и Сергей Фаустов, с которым я знакома с юности. Это знаковое объединение было создано вологодскими поэтами Юрием Ледневым и Михаилом Сопиным. Г. Щекина и С. Фаустов продолжают их дело, собирают вокруг себя талантливых молодых людей, помогают им найти себя в творчестве, устраивают для них лекции, презентации и обсуждения их произведений. В объединение входит много моих хороших знакомых и друзей — Нина Веселова, та самая, вместе с которой я слушала замечательные истории В.П. Астафьева (теперь она сама известная писательница, но поддерживает связь со «Ступенями» и чем может помогает), Наталья Мелёхина, Татьяна Сопина, Светлана Чернышёва, Валерий Архипов, Ната Сучкова, Елена Волкова, Нина Писарчик и многие другие.

Из друзей я поддерживаю связь с Натальей Мелёхиной, Еленой Волковой и Ниной Писарчик. На моих глазах Наталья Мелёхина выросла в писателя международного масштаба, её книги переведены на китайский, английский и арабские языки. Елена Волкова руководит «Домом дяди Гиляя» (Гиляровского), благодаря ей ставшим ещё одним «местом силы» для многих молодых и зрелых литераторов. Нина Писарчик нынче ведёт семинары Г. Щекиной и занимается молодёжью.

***

Человек главным образом живёт сегодняшним днём и по-настоящему осмыслить, оценить то, что с ним происходило и происходит, может лишь в зрелости, оглянувшись на прожитые годы и на то, что ему удалось сделать, оставить после себя. Первая остановка в этом беге с препятствиями обычно случается в конце рабочего пути, на пенсии. Я всегда много работала, мне это было интересно, и выход на пенсию восприняла не как конечную остановку, а как кратковременную передышку, дающую возможность оглянуться назад и понять, что делать дальше. И оказалось, что я могу написать книжку для своей дочки о том, как моя страна, мой город и я жили в двадцатом веке, на который приходится большая часть моей жизни. И написала её в 2010 году.

Литературная работа так увлекла, что к сегодняшнему дню я написала и опубликовала десять книжек для взрослых и детей и с удовольствием продолжаю этим заниматься.
Все предыдущие, уважаемые и любимые мною вологодские писатели и поэты для интернет-проекта «Литературная Вологда» писали, главным образом, о своей alma-mater, Вологодском государственном педагогическом институте, о прославленном филологическом факультете, на котором они в массе своей учились и это способствовало их становлению в качестве писателей, а также о Вологодской областной библиотеке и доме-музее Константина Батюшкова.

И я в выборе своих мест силы не оригинальна. Однако я не просто люблю дом-музей известного русского поэта Константина Батюшкова, а прожила более двадцати лет почти напротив этого дома, по адресу ул. Батюшкова, д. 9. В детстве постоянно ходила мимо музея, бессознательно впитывая его особый дух, красоту и гармонию, не думая о том, что на этой же дорожке когда-то оставлял следы сам поэт, любимец света и признанный учитель А.С. Пушкина, который восхищался Батюшковым. «Что за чудотворец этот Батюшков!», — писал он и справедливо отмечал: «Батюшков сделал для русского языка то же самое, что Петрарка для итальянского!» И все помнят знаменитое пушкинское стихотворение «К Батюшкову», или хотя бы его начало:

Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженных любимец,
Наперсник милых аонид,
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом, наконец?

А. С. Пушкин — моё всё, но я люблю и творчество К. Батюшкова, особенно его короткие стихотворения, например, это, обращённое к зрелой женщине:

Тебе ль оплакивать утрату юных дней?
Ты в красоте не изменилась
И для любви моей
От времени ещё прелестнее явилась.
Твой друг не дорожит неопытной красой,
Незрелой в таинствах любовного искусства.
Без жизни взор её — стыдливый и немой,
И робкий поцелуй без чувства.
Но ты, владычица любви,
Ты страсть вдохнёшь и в мёртвый камень;
И в осень дней твоих не погасает пламень,
Текущий с жизнию в крови.

С этим и другими стихами поэта я познакомилась позже, когда поступила в пединститут на иняз и когда начала общаться с филологами из соседнего корпуса.
Каждый день я шла в институт, минуя дом-музей Батюшкова. Я скользила глазами по чистой, ровной поверхности его стен и считала окна в доме, их было очень много — тридцать четыре, и они словно смотрели на меня из глубины веков и приглашали войти. Само здание, построенное в 1810 году, напоминало мне светлую птицу с распростёртыми крылами. Грудь птицы округло обтекала угол улиц Батюшкова (бывшей Малой Благовещенской) и Проспекта Победы (ранее Большой Гостинодворской), а крылья раскинулись вдоль улиц.
Внутрь музея я попала уже в конце своего студенчества и узнала, что поэт провёл здесь последние годы жизни с 1833 по 1855 гг. в семье своего племянника, Г. А. Гревенса. В дни моей молодости там располагалась экспозиция «Жизнь и творчество Батюшкова», содержавшая сведения о жизни поэта, открывавшая мир его поэтических образов. Там хранились книги, живопись и графика, предметы интерьера первой половины 19 века, рассказывающие о жизни и творчестве поэта…

Следующую по значимости для меня дорожку я протоптала в областную научную библиотеку им. Бабушкина — мой второй дом, который частенько заменял первый. Это началось ещё, когда я ходила в школу и лишь собиралась поступать в институт.
А всё началось с того, что мама научила меня читать в шесть лет и с тех пор я не расставалась с книгой. Несмотря на то, что в нашем доме было три библиотечки — папина с военными мемуарами, мамина — с исторической литературой, научной и художественной и детская для меня, моего брата и младшей сестры, я постоянно ощущала книжный голод и записалась ещё в три библиотеки — школьную, детскую (городскую) и в библиотеку Дома офицеров. В школе мне не давали читать «взрослые» книги, в других местах не было книг на английском языке, и я отправилась в областную библиотеку. Тогда она располагалась на улице Лермонтова в здании бывшего Дворянского собрания. По красоте и изяществу его можно было сравнить разве что с домом-музеем К. Батюшкова.

Уже внешне областная библиотека произвела на меня неизгладимое впечатление. Особенно запомнились: мраморная парадная лестница, ведущая на второй этаж, просторные залы с ковровыми дорожками и хрустальными люстрами, какая-то храмовая тишина, невидимые, скрытые за стеллажами труженицы-библиотекари, технические сотрудники и бесчисленные ряды книг… Удивительно, что меня записали в библиотеку, хотя я ещё не совсем подходила по возрасту — должно быть, почувствовали своего человека. И я появилась в отделе иностранной литературы, где осталась на многие годы под опекой замечательной девушки Марии Геннадьевны Ильюшиной, уже тогда руководившей этим отделом. Меня в ту пору, кроме книг, ничего не интересовало. Маша Ильюшина, профессионал своего дела и знаток нескольких иностранных языков, стала мне родной душой на многие годы. Я была младше её на семь лет. И что она тогда во мне увидела? Наверное, стремление учиться иностранным языкам и неистребимую тягу к чтению. Она была мне старшей подругой и учителем, благодаря Маше я прочла многое из того, что могло пройти мимо меня, и не только иностранную литературу, но и русскую поэзию и прозу начала двадцатого века, не переведённые на русский язык книги современных английских и американских писателей. Например, все романы и рассказы Эрнеста Хемингуэя и литературу о нём, что в дальнейшем, в аспирантуре, обусловило мой выбор материала для исследования.
Мария Геннадьевна была для меня примером во всём, в частности в том, как она многие годы по крупицам собирала и создавала книжный фонд своего отдела. В то время книги на иностранных языках у нас почти не издавали и найти их можно было только в столичных букинистических магазинах да получить по обмену в ВГБИЛ — Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы в Москве, что требовало особых знаний и большого труда.

Моё знакомство с другими работниками областной библиотеки началось ещё в старших классах городской школы №8, когда в начале семидесятых годов в школах ввели дополнительное профессиональное образование. Я училась в девичьем классе, который было решено обучать библиотечному делу. Два раза в неделю к нам приходили специалисты из областной библиотеки — библиографы и библиотекари, читали лекции и водили нас к себе на практику. На этих занятиях мы узнали историю создания книг, услышали о развитии книжной культуры в мире и в России, научились разбираться в книгах, работать в библиотечных фондах и каталогах. Научились оформлять каталожные карточки на поступающие и имеющиеся в библиотеке книги. Познакомились с работой отделов художественной, научной, технической литературы и литературы на иностранных языках. Эти бесценные знания помогли моей учёбе в институте, а затем и в аспирантуре в Ленинграде. Мне не пришлось «плавать» в мире книг по языкознанию и литературоведению, всё необходимое я с лёгкостью находила в обширных каталогах библиотеки РАН (Российской Академии Наук), «Публички» (Ленинградской публичной библиотеки) и библиотеки Ленинградского государственного университета. Позднее эти знания помогли мне на курсах повышения квалификации в Англии (1990 год), в Оксфордской библиотеке. Несмотря на то, что Оксфордская библиотека была в то время значительно лучше оснащена технически (уже тогда там использовались компьютеры и велось дистанционное обучение студентов), общие принципы работы от наших не отличались.

---

---

Нина Писарчик

Моя литературная Вологда

— Литературная Вологда началась для меня, не коренной жительницы, с библиотеки Политеха — так назывался нынешний ВоГУ. Я пришла на момент, когда библиотека переезжала в новое здание, с высоким «царским» крыльцом и стеклянным фасадом, пристроенное к старинному корпусу бывшей мужской гимназии. Работала по специальности в самом престижном отделе — справочно-библиографическом. Заведовала им Татьяна Фёдоровна Чудновская, а директором библиотеки была Соловьёва Наталья Николаевна. Обе способствовали на удивление демократичной атмосфере в коллективе.

Студенческая (она же преподавательская) библиотека имела прекрасный фонд художественной литературы с собственным абонементом (помимо абонемента учебной литературы), великолепный читальный зал и, главное, все мыслимые и немыслимые ныне подписки на литературно-художественные (толстые) и прочие журналы и газеты, выпускаемые в Советском Союзе, а затем в России. Вся периодика изначально поступала в библиографический отдел, и мы «расписывали» публикации на каталожные карточки, внося затем в электронный каталог. Компьютеры, хотя и старого образца, появились у нас раньше, чем в других библиотеках. Таким образом весь этот поток, затем уже «постсоветской» литературы — художественной, научно-познавательной и специальной (по разным отраслям знаний) прошёл в том числе через мои руки, это с моей-то неутолимой жаждой чтения…

Следующим литературным местом стал Дом-музей художника Александра Пантелеева. Именно там в 2008 году я попала в ЛитО «Ступени», ведомого Галиной Александровной Щекиной.

Увидела объявление на входной двери, посещая очередную художественную выставку, и явилась на заседание. Ощущение, что вся моя предыдущая жизнь прошла не там и не с теми, потому что встретилась, наконец, со средой, для которой от рождения предназначена. Да, это жизнь в литературе — не важно, какое место в ней займу, с какого краю…
Из Пантелеевского дома ЛитО переместилось затем в Литературный музей (следующее моё литературное место). Крошечные помещения набивались тесно — на мероприятиях бывали известные в городе литераторы и начинающие, члены всех трёх литературных союзов и обычные читатели. А ещё там, на Советском проспекте, 36, есть чудесный дворик, где прекрасно проводилось время с приезжими поэтами, например, из Кирова.

Важным литературным местом стала для меня квартира Г. А. Щекиной. На своём компьютере (у меня его ещё не было) она создала мне страницы на Прозе.ру и на «Стихире». За её компом я правила тексты Михаила Жаравина для посмертной книги «Сказы».

В то же время, помимо ЛитО, на попечении Щекиной была студия «Лист» для начинающих авторов. Собирались по воскресеньям в «Северной Фиваиде» (Духовно-просветительский центр на Торговой площади, 3). Ах, какая блестящая компания будущих поэтов и прозаиков училась тогда писать и обсуждать тексты: Елена Абакумова, Ксения Аксёнова, Наталия Боева, Надежда Гомзикова, Иван Раменский, Регина Соболева, Мария Суворова, Наталья Усанова, Аксана Халвицкая… Все были студентами гуманитарных факультетов: филологии, культурологии, иностранных языков. Жертвовали утренним сном в единственный свой выходной день — Галина Александровна была строга к опоздавшим. «Северная Фиваида» — также моё литературное место (2009–2010 гг.), потому что среди этой талантливой «молодёжки» я не потерялась, а раскрылась как рецензент, участвуя в общих обсуждениях. А также стала редактором-корректором, иногда и автором ученического альманаха «Листва».

Какое-то время спустя (2010–2011 гг.) я уехала на литературные курсы при Московской городской организации Союза писателей России (Большая Никитская, 50А/5), и это очередное моё литературное место, одно из многих в столице. Можно вспомнить и предыдущие литературные места в Витебске (Беларусь), где жила какое-то время с дочерью-студенткой, и где у меня вдруг «пошли» стихи, и нашлись там профессиональные поэты, поддержавшие, таскавшие за собой на поэтические выступления в рабочие коллективы и даже организовавшие мои первые публикации в местной печати. Поклон поэтессе Наталье Соловьёвой (Витебск). Но речь сейчас о вологодских литературных местах…

Главным для меня оказался Дом дяди Гиляя. Он просто обязан был возникнуть и материализоваться, потому что фестиваль «Плюсовая поэзия», проводимый с 2007 года и ежегодно в Вологде, скитался по городу, что было и увлекательно, и познавательно, но утомительно. Потому что перемещались пешком в осеннюю непогоду (всегда начало ноября) большими копаниями из гостей и хозяев — от областной библиотеки до одного из корпусов Политеха, от картинной галереи, находившейся тогда в Воскресенском соборе, до музыкального училища на площади Чайковского, из Дома-музея Корбакова — в Дом актёра. И прочими неисповедимыми путями. Усилия организаторов «Плюсовой поэзии» оказались замеченными Господом и городскими властями, в результате расформированная (с целью оптимизации) детская библиотека на Чернышевского, 15 стала резиденцией Вологодского отделения Союза российских писателей. Дом дяди Гиляя открыт для всех, даже мимо проходящих. Это действительно общедоступный культурный центр, не только литературный. Поэты, писатели, критики, журналисты, художники, артисты, музыканты — любого жанра и направления, профессионалы и любители, находят здесь приют, а ещё своего читателя, зрителя, слушателя. Конечно же, само собой ничего не делается. Всему началом была инициативная группа фестиваля «Плюсовая поэзия»: Ната Сучкова (идейный вдохновитель фестиваля и поэт), Елена Волкова (руководитель ВО СРП и прозаик), Ольга Кузнецова (журналист, прозаик и поэт), Мария Суворова (тележурналист и поэт). С гордостью причисляю себя к этой компании, потому что принимала участие в организации семинаров прозы на фестивале и была ответственной за размещение приезжих литераторов (пока новая «моровая язва» не приостановила нашего многолюдного, уже «международного» фестиваля).

Вся бытовая сторона существования Дома дяди Гиляя лежит на некоммерческой организации — Союзе писателей, не финансируемом ниоткуда. Деревянное здание бывшей детской библиотеки тем не менее подремонтировано, покрашено снаружи и внутри руками активистов, обставлено дарами приходящих гостей (но получилось классно!). Уборка также делается своими руками. Провели заседание ЛитО (последние три года уже под моим руководством) — моем за собой пол, потому что в штате нет ни уборщицы, ни дворника, да и «штата» нет. Есть заинтересованные в литературном процессе люди, к которым отношу и себя. Заверяю, что счастлива иметь такое окружение.

---

---

Сергей Фаустов

— Мои литературные места начинаются с номера один, и это, прежде всего, что может показаться на первый взгляд странным, мой дом, квартира, в которой я жил. Еще с самого детства хорошо помню, как все мои одноклассники после очередного урока по литературе бежали в библиотеку за книгой для чтения, а у меня всегда все было под рукой, на книжных полках в комнате родителей. Мама собирала не просто книги, а собрания сочинений русской классики и довольно много зарубежной. Даже когда мы переезжали из одного города в другой, всегда возили с собой книги как семейное достояние. Так что мой дом, это без сомнения литературное место номер один.

В Вологде мы жили на улице Калинина, сейчас Зосимовская. К моменту описываемых событий из Дома книги, что на улице Мира, 38, (он несомненно литературное место номер два, много я там денег оставил, а сейчас в нем «Макси») я приносил по подписке тома всемирной литературы, клал их на стол и начинал читать. Для двухсот томов потребовался большой новый шкаф с семью полками от пола до потолка. На полку умещалось тридцать томов.

У меня была интенсивная жизнь: днем я работал в конструкторском бюро, вечером уходил в институт на учебу (как студент-вечерник), а на поздний вечер оставались книги и музыка из радиоприемника.
В Вологду иногда приезжал из Москвы мой дядя Еремин Михаил Павлович, профессор Литинститута, тогда к нам в дом собирались его ученики, вологодские писатели: Виктор Астафьев, Виктор Коротаев, Олег Коротаев, Владимир Шириков… Василия Белова ни разу не было, хотя его всегда звали, он мало в городе жил, больше в своей деревне. За рюмкой водки Виктор Петрович никому не давал рот раскрыть, рассказывал умопомрачительные байки из деревенской жизни. Много подобных историй потом я встречал в романах Астафьева. Виктор Коротаев возил Михаила Павловича по Вологде на своем автомобиле «Москвич», который он купил сразу после выхода своей книжки стихов «Чаша», в то время гонорары выплачивали сразу и в полном объеме. Вот так с вологодской литературой я близко столкнулся прямо в своем доме.

В полночное время я сидел в кресле, читал, из наушников лилась любимая музыка, иногда я поднимал глаза к окну и видел в доме напротив и наискосок — окно, в котором всегда горел свет (на фото окна помечены звездочками). Этот дом был, как тогда называли, «сталинка», номер 36, а мой дом называли «хрущевка» с номером 63. Я знал, что там тоже сейчас что-то читает и пишет Игорь Шайтанов. Нас познакомила Татьяна Андреева, сейчас известный писатель, автор «Вологодской бывальщины» и многих других книг. С Игорем мы в то время довольно часто встречались, однажды с Татьяной даже ходили на его лекцию в пединститут, слушали лекцию о Шекспире. В 2000 году журналист Наталья Серова проводила видеозапись нашей с Игорем беседу о современной литературе, это было в Музее забытых вещей. Кажется, я ни разу не видел эту запись, и, если она не оцифрована, то и не увижу никогда, наверное.

В течение многих лет, пока мы жили на улице Зосимовской, почти каждый день можно было видеть на противоположной стороне улицы идущую фигуру высокого человека в длинном пальто, слегка сгорбленную, в последние годы с тростью. Это был Олег Владимирович Шайтанов, тридцать лет занимавший должность декана в педагогическом институте. Утром он шел на работу, вечером возвращался той же дорогой. Несколько лет назад на доме Шайтановых появилась памятная доска. Кстати, у В. Коротаева есть книга стихов «Экзамен», многие из них посвящены О. В. Шайтанову. Так вот, дому, в котором жил и сейчас живет Игорь Шайтанов, когда приезжает из Москвы, я присваиваю литературное место номер три.

История с томами всемирной литературы имела продолжение. После переезда на улицу Козленскую в квартире стало тесно, и единственным способом расшириться было освобождение от книг. Окончательное решение было принято после того, как однажды мне потребовалась цитата из тома, посвященного западноевропейской литературе 18 века. Я ее примерно помнил, но мне нужна была точная формулировка. Сначала мне надо было найти нужный том, потом листать и перелистывать страницы, на что ушло почти десять минут, а еще надо было набирать текст. Когда я потом задал фрагмент цитаты в Гугле, то получил готовую цитату за 10 секунд. И тогда я с легким сердцем расстался с книгами, и увезли мы их в Литературную резиденцию, в «Дом дяди Гиляя» на Чернышевского, 15, они и сейчас там расставлены вдоль стен. Сейчас этот дом, несомненно, одно из главных литературных мест в Вологде, место поэтических фестивалей, встреч с известными поэтами и писателями, мастер-классов, презентаций и прочее и прочее — для меня номер четыре.

Ну, и наконец, не могу обойти вниманием еще одну литературную достопримечательность. Когда-то мы с начинающим художником Женькой Красильниковым (впоследствии он освоил технику пуантилизма, а в картинной галерее была выставка его работ) приходили в областную библиотеку и заказывали по неизвестно откуда имеющимися у него номерам из фонда дореволюционные издания книг Фридриха Ницше, которых в открытом каталоге не было. Я в тетрадку переписывал его стихи. Помню начало одного стихотворения: «Каркают мрачно вороны, в город летят на ночлег, счастлив, кто родины стоны чтит и имеет ночлег». На выдаче в читальном зале на третьем этаже тогда работали Нелли Белова и Марина Теребова. Нам потом передали, что одна другой сказала: «Дошли до кондиции». Я много времени проводил в этой библиотеке, но уже больше на втором этаже, в техническом и патентном отделах, как того требовали мои профессиональные интересы. Так что, областная библиотека несомненно принадлежит целиком литературе, а для меня она литературное место номер пять.

---

---

Галина Щекина

— Литературное место № 1, Центральная городская библиотека на Панкратова, 75 (ныне филиал № 5). Придя туда в начале 90-х, начала работать библиографом. Учили меня Любовь Молчанова и Римма Мартьянова карточки писать, но очень скоро влилась в проект — литературно-музыкальная гостиная, Елена Колызова меня учила. Там я поняла, что такое пропаганда книги и как делать, чтоб книга не пылилась на полках. В читальном зале случались литературные вечера — читали стихи (Михаил Жаравин, Ираида Метляева). В эту библиотеку записалась, а потом пришла на лито начинающая поэтесса Ната Сучкова, ставшая потом звездой… Там выступали писатели — Александр Драчев, позже приехала знаменитая Мария Арбатова. Там появлялись личности, общение с которыми было праздником. В гостиной разрешили проводить заседания лито. Это было законное место, откуда нас не выгоняли, наоборот, поощряли. Мы сидели в креслах как белые люди. Мне, как хозяйке гостиной, разрешили напечатать несколько экземпляров тонкой книги и провести презентацию. Например, помню «Чудеса для Марийки», дебютная книжка Татьяны Вертосельги, которая позже прославилась книгами на фольклорном говоре. Все было весело и бесплатно. В этой гостиной зарождался новый литературный союз, вологодское отделение Союза российских писателей. Через десять лет там же СРП уже праздновал десятилетний юбилей. Туда потянулись литераторы, художники. Приехавшие их Челябинска писательницы Алла Бархоленко и Татьяна Тайганова были представлены публике на литературном вечере в честь прозаика Бархоленко. У Тайгановой открылась первая выставка графики. Пошли бардовские вечера «Гитара по кругу»… Литературно-музыкальная гостиная — это было содружество муз. Народ ехал с другого конца города с тремя пересадками, на вечера собиралось около 50 человек. Первая презентация моего романа «Графоманка» тоже прошла в этой гостиной.

2. Литературное место № 2 — прежнее здание картинной галереи при жизни В. В. Воропанова, ныне Воскресенский собор, было не просто выставочным залом. Оно работало как культурный центр, собирая молодежь и интеллигенцию Вологды на конференции, встречи и вечера. В 90-х была большая дружба с литераторами Череповца. В «картинке» часто выступали Игорь Захаров, Александр Якунов, Андрей Широглазов. Давала концерты Надя Бурдыкова — «Серебряный голос России». Неоднократно приезжала на творческие вечера Валентина Боровицкая. Более подробно описано это в книге «В. В. Воропанов» (Вологда: Арника, 2021. Статья Г. Щекиной «Оазис свободы, творчества и вдохновения»). Что касается Дома Шаламова, то благодаря дружбе с директором Мариной Вороно я получила ключ к пониманию Шаламова, а позднее, сотрудничая с Валерием Есиповым, стремилась бывать на вечерах памяти Михаила Сопина, на Шаламовских чтениях, выпускала Шаламовский номер газеты «Свеча». Дом Шаламова распахнул двери для творческого вечера «20 лет творческой деятельности Щекиной». Вечер прошел успешно. Выступающих было много, подарков и цветов тоже. Это было большой моральной поддержкой. От Марины Вороно я много узнала о жизни и творчестве художника Яна Крыжевского, это отдельная глава моей жизни. Сама Марина Вороно была для меня мерилом того, как прожить жизнь в искусстве… Ее трагическая смерть была для меня большим ударом. Я даже книжку хотела о ней писать.

3. Литературное место №3 — Дом Пантелеева на Козленской, 4. Прекрасное и очень памятное место занятий нашего литобъединения «Ступени». Уютный дом и мастерская художника Пантелеева располагали к литературным спорам. Встречи стали плодотворными, обсуждались уже не только рукописи, но и книги, в том числе «Веселая галиматья» Елены Колядиной, роман, вышедший в печать под названием «Цветочный крест», взявший премию «Русский Букер» 2010 года. Важное обстоятельство — в доме Пантелеева проходили выставки картин Пантелеев, которые напрямую относились к литературе. Сотрудничество оборвалось, когда вход в музей сделали платным. Поэты бедный народ, не всегда у них были даже деньги на билет. Но когда были выставки, вся группа лито писала отзывы в музейный журнал! И это было взаимовыгодно и полезно и нам, и музею. Помню, Ирина Цветкова с областного радио снимала видеорепортаж о молодых поэтах именно в Доме Пантелеева.

4. Литературное место № 4 — квартира Юрия Малоземова позади Ростелекома — Герцена, 39б. Юра, всю жизнь работавший на пожарной станции, стал позднее издателем и таким образом спас от небытия десятки имен талантливых вологжан. Мы с ним сотрудничали и дружили по-человечески. Моя помощь была нужна в части распечатки макетов, потому что у меня уже был компьютер тогда. А у него был доступ в дешевые типографии. И еще Юра знал в разы больше авторов. Авторы к нему слетались как мотыльки на свет. Поэтому у него дом превратился, в конце концов, в литературный музей.

Не знаю судьбу его наследия, и куда после его смерти хозяина попала коллекция Юрия Малоземова, но это было уникальное собрание. У него, например, был альбом с автографами литературных знаменитостей… Я материалы о нем тоже собирала, собрала целую книгу, но удостоверившись, что денег на издание мне не найти, передала материалы в союз писателей-краеведов. Сама я тоже некогда в этом союзе состояла, но меня оттуда исключил Александр Быков. У Юры можно было книжки, сшитые обрезать красиво, а пока он это делал, чаю выпить. Так мы с ним и бегали между его домом и моим… Юра делал книги Наталье Сидоровой, Нине Груздевой,  Лидии Тепловой, Татьяне Бычковой, Ираиде Метляевой и многим-многим другим. Юра Малоземов памятника достоин, хотя и без памятника следы его в памяти вологжан останутся.

5. Не могу обойти в воспоминаниях еще одно важное литературное место № 5 — музей «Литература. Искусство. Век ХХ» — Герцена, 36. В пору, когда директором была Нина Смелкова, там занималась литературная студия «Лист», и это были золотые времена студии. Это был  мой личный проект, поддержанный Смелковой. Ходило больше 20 человек — Наталия Боева, Мария Суворова, Оксана Халвицкая, Надежда Гомзикова, Иван Раменский и многие другие. Занятия посещали и профессионалы — Сергей Фаустов, Игорь Волков, Валерий Архипов, Нина Писарчик, Мария Запольских. В студии тогда выходил свой журнал «Листва». Музей работал и как площадка фестиваля СРП «Плюсовая поэзия». Когда я обратилась в администрацию с просьбой о выставке репродукции Анчарова к его Дню Рождения, музей снова пошел навстречу. А ведь Анчаров — один из самых знаменитых писателей шестидесятников. Выставку посетило много школьников.

В общем, музей «Литература. Искусство. Век ХХ» — это музей нового формата, с оригинальными методами, и я им всем очень благодарна. Они умели совмещать и экскурсии по Рубцову и Гаврилину, и современных авторов. В этот музей московские поэты приезжали выступать. Мы долгое время дружили, пока в моду не ввели обязательные входные билеты. В этом музее прошла презентация моей книги «Улица Гобеленов», а также оригинальная творческая встреча на фоне выставки «Фантазия и реальность в книгах Галины Щекиной». Это были значительные события в моей жизни, которые укрепили сознание собственной значимости в культурной жизни города.

6. Нельзя обойти вниманием такие литературные места, как  Дом купца Самарина и Дом дяди Гиляя. Дом Самарина находящийся на Советском проспекте, 16, своим патриархальным стилем с духом старины и особым экскурсионным укладом давно привлекал мое внимание — особенно с того момента, когда администрация дала добро вечеру памяти Татьяны Бек, известной московской поэтессы, внезапно скончавшейся в феврале 2005 года. Бек неоднократно бывала с выступлениями в Вологде, и мы с ней были лично знакомы. На этот вечер приехали московские гости — ученики и студенты Татьяны Александровны, ее хорошая подруга Ирина Василькова. Читали стихи, говорили пронзительные речи. В Доме Самарина также чтут память российского поэта Михаила Сопина. Собирая людей на вечера его памяти, музей высоко несет слово поэта в массы. Силами музея оживлен образ гимназистки Лизы Измайловой — по ее дневникам позапрошлого века. В период пандемии музей поддержал бездомных литераторов (лито «Ступени»), дав им пристанище, а потом дали возможность провести итоговый вечер «Премии Эхо» в 2020 году. Считаю эти акции безусловной заботой о литературе, и это подтверждает репутацию музея как литературного места.

Несколько слов о Доме дяди Гиляя. Силами председателя Вологодского отделения СРП Елены Волковой полуразрушенное здание бывшей библиотеки на Чернышевского 15 было восстановлено, отремонтировано, оплачены коммунальные услуги, и там идет полноценная культурная жизнь. День рождения дяди Гиляя — Владимира Гиляровского — отмечается как праздник. До пандемии там проходили  литературные фестивали «Плюсовая поэзия», многочисленные слеты поэтов «Стихоз» при участии ведущей Галины Самойленко, работа с молодыми авторами: конкурс «Словарный запас», по итогам которого выпущены новые книги. И вся огромная работа в Доме дяди Гиляя ведется без дополнительных ассигнований, на общественных началах. Я лично участвовала в вечере встречи с литературным Вельском, в семинарах «Плюсовой поэзии», также во встрече «Голоса молодых», куда пришли участники студии «Лист» на презентацию журнала «Листва» № 14.

---

---

Людмила Егорова

— Что касается поэтов, ярко выраженного желания рассказать о значимых для них вологодских местах  ни у кого, кроме Андрея Таюшева, не наблюдалось. По-видимому, потому что незадолго до того многие давали мне интервью для «Вестника Вологодского университета» (они вошли в книгу «Все свои: избранная вологодская литература сегодня», 2021). О некоторых из ассоциаций, связанных с поэзией Наты Сучковой и Марии Суворовой, я написала в первой части. «Мое» стихотворение Наталии Боевой, связанное с Вологдой, процитирую здесь — без подробного рассказа.

Наталия Боева

— Наталия: «Вся моя Вологда — литературная, прошедшая сквозь меня и вышедшая стихами».

я росла на улице космонавта беляева
такая и выросла, мама, —
катастрофическая, как взрыв сверхновой.
так мне и кажется иногда, мама:
я подвешена в бесконечности,
а вокруг — ничего живого:
космос, звёзды и чёрные дыры

безопасней было бы на улице трактористов, колхозной
или на мира, тоже неплохо:
поступила бы в училище,
получила профессию,
зажила по-людски

ещё лучше на улице детской —
я прошу тебя, может ещё не поздно,
давай переедем.

Если вы не были в Музее кружева, обратите внимание на космические фото.

На вопрос о ее восприятии Вологды Наталия Боева ответила: «Мне нравится применительно к Вологде вот эта фраза: “Город наш тих, заборист, кривоулен, послушен и не нагл”». Автор — наша современница Ольга Смирнова.

---

---

Павел Тимофеев

— Про Вологду

Если от Москвы — на север,
С Петербурга — на восток,
То окажется, что все мы
Попадаем в городок.

Он известен стал однажды
В тот же год, что и Москва.
Здесь есть кремль, с часами башня —
Золотая голова.

Разговор течет нескорый,
«О» растянуто в словах.
Здесь морозные узоры
Заплетают в кружевах.

Здесь проходит путь на север,
К дед Мороза бороде,
Ну а маслица вкуснее
Не едали вы нигде.

А придётся поневоле
Ехать в дали лес валить,
То известного конвоя
Никогда вам не забыть!

Этот славный русский город
Будет здравствовать всегда,
Ну а мы все скажем хором:
Это город — ВО — ЛОГ — ДА!

Второе стихотворение — «позубастей», как выражается Павел.

Заказывайте экскурсии!

Приезжайте к нам, панове!
Ждём вас в центре, в Адголове!
Вам экскурсии готовы,
Встреча возле буквы «О».
Вам покажут близь и дали,
Вам расскажут, как жил Сталин,
Карамзин, Есенин, Ганин,
И Гаврилин, и Гагарин,
И Кандинский жил и мало ли
Народу здесь прошло?

Буква «О» здесь в каждом слове,
Здесь на «О» мычат коровы,
Креативный гид Смелкова
Просто так не даст соврать!
Жизнь идёт здесь непростая,
Здесь течёт вода святая,
Незадорого до края
Можно литров пять набрать.

Пушкин здесь доволен бюстом,
Пёсик мочит столбик с плюсом,
Букву «О» пришлось приплюснуть,
Чтоб не путали с нулём.
Берега здесь стали вровень,
Турагенства наготове,
В нашем славном Адголове
Мы всегда кого-то ждём!

---

---

Андрей Таюшев

— Мои наезды в Вологду начались с 1993 года. Ничего о городе я не знал, окромя того, что тут, якобы, есть резные палисады и что в Вологде погиб Николай Рубцов.
Где-то со второго раза (осень 94) город стал мне нравиться.

С вологодскими литераторами я начал знакомиться несколько позже. Могу ошибаться, но первыми были Андрей Кузнецов и Галина Щекина. Вскоре я познакомился с Павлом Тимофеевым и Юрием Малозёмовым.
Юрий Малозёмов потом издал книжку моих стишков, а с Пашей Т. мы в начале века «сообразили на двоих» смешной самиздатовский сборник.
Помню студию Щекиной в ДК, в Кировском сквере, куда ходило много народу, включая Волкову, Кузнецову, Сучкову. Не помню, бывал ли там Черный (одновременно со мной) — с ним я познакомился через мою сестрицу).
Пожалуй, этот ДК и является первой точкой «моей литературной Вологды».

К этому времени накрепко привязан для меня журнал «Стрекоза», где даже и мои стишки были опубликованы. Сам журнал у меня потом зачитали, не помню кто.
По некоторым причинам я довольно смутно помню те годы и с трудом могу ответить на вопросы «Где? Что? Когда? Почём?».

Лучшее, что было на моей памяти, — фестивали «Плюсовая поэзия» (детище, насколько я знаю, Чёрного; организатор — СПР) и «М8» (тут куратором был вологодский москвич (или московский вологжанин?) Данил Файзов).
Главной площадкой Плюсовой был и остаётся (если фестиваль таки возродится, подобно фениксу) Дом дяди Гиляя.
Главные Чтения на «М8» проходили в уютном подвале Доме Актёра.

Там же, в Доме Актёра проходили собрания «Диогена» (поначалу платные, потом бесплатные для зрителей), где вологодские сочинители и приглашенные гости (помню, был казанский десант и несколько десантов из Питера) читали стишки, пели песни, общались и активно потребляли алкогольные напитки. Главным организатором этой движухи являлся Денис Романенко.

Из мест, так или иначе связанных с литературой могу назвать Шаламовский дом (филиал ВОКГ) в котором родился автор «Четвёртой Вологды». Через «Четвёртую Вологду» густой литературный флёр окутывает для меня и многие места, там запечатлённые — район возле ц. Варлаама Хутынского, где жил шаламовский соученик по гимназии, приятель и довольно неплохой поэт Борис Непеин, упомянутый уже Кировский сквер (когда-то Плац-Парадная площадь, на которой помимо Гимназии располагался старый, деревянный ещё театр), гостиница Золотой Якорь (где жил Н. Бердяев и останавливался И. Анненский).

К списку можно добавить дом на Галкинской (место недолгого проживания писателя Ропшина, более известного и, увы, не своими литературными произведениями — под фамилией Савинков). Недалеко расположен дом, ставший одним из мест проживания классика грузинской литературы И. Джугашвили.

Тайной для меня является момент пребывания в Вологде А. Введенского. Вроде бы в период своей ссылки он добился перевода в Вологду из Курска и даже успел сообщить Хармсу своё чрезвычайно ценное наблюдение о том, что в Вологде зима и «время тут такое же как в Ленинграде, то есть как две капли воды». Хорошо бы узнать и другие подробности.

Про Батюшкова и Рубцова и говорить не приходится — о них и так все знают.

П.С.
Для меня «литературная Вологда» это, прежде всего, лица, голоса и тексты. Маша Маркова, Ната Сучкова, Антон Чёрный, Павел Тимофеев, Валерий Архипов, Мария Гладцинова, Лета Югай.
Елена Титова — занимающаяся творческим наследием А. Цветаевой. Шаламовед (и не только) — Валерий Есипов. Людмила Егорова, чья идея писать о живущих вологодских сочинителях стала ещё одной прекрасной попыткой хоть немного сблизить их между собой, открыть их имена читателям (из академической среды) и влить ещё немного жизни в то, что некоторые именуют ещё «литературным процессом».

Виды Вологды (Фото: Алексей Кириловский)

 

 

Также читайте → ВОЛОГДА ‖ КАРТА ДЛЯ ЧИТАТЕЛЬСКИХ СТРАНСТВИЙ — 1 ЧАСТЬ