Дома тепло и всё очень хорошее. На завтрак было молоко с костями и черепами. Они сладкие и хрустят как настоящие. Их надо выловить и схрумкать по-быстрому, пока они не утонули в молоке и не потеряли свою хрумкость. А молоко потом можно не допивать, всё равно мама Леся допьёт.
А вчера на ужин были тефтели с пюрешкой, подливой, луком, перчиком, морковочками и такими склизкими непонятными штуками, я их сначала не хотела есть и сказала, что не буду их есть. А потом случайно проглотила одну, — а с ними-то и вкуснее. Эта столовка, где маме Лесе дают еду, — там вообще всё вкусное-вкусное. Хотя в нашей была каша с сардельками, иногда с обычными (в них ничего такого), а иногда и с сырными. Надо спросить маму Лесю, как там в её столовке насчёт сырных. Во-первых, они брызгаются, а во-вторых, сырные сопли можно тянуть сколько хочешь. И потом вешай их где хочешь, и хорошо висят.
А что у нас на обед, я не знаю, потому что вчера мы только после обеда приехали. Но обед скоро, и я уже сказала маме Лесе, что голодная.
Всё остальное тут тоже хорошо, особенно телефон. Он у мамы Леси большой и двойной, как книжка, и называется бигмак. Ой, или макбик. Надо ещё раз спросить. Она мне включала и Симпсонов, и ведьму Кики, и Лео и Тиг, — это если вчера, а сегодня тоже Симпсонов и Машу и Медведя. Я и сама могу включить, но она не даёт. Немного мешает эта стройка, она хоть далеко и не видно её, но так сильно гупает, что не всё услышишь. Этот букмак большой, но какой-то слишком тихий. Хоть я и так видела эти серии и почти всё знаю.
А еще тут можно ходить босиком прямо по дому, и не ругает никто.
Пойду опять спрошу за обед.
***
Она так ничего и не поняла. Да? Не поняла, не поняла. Слава богу, конечно. Болтливая, довольная и никак не наестся. В детдоме покруглела хоть немного после этой семейки (Господи, мне как рассказали!..) А вообще на вид худая. Боюсь, это мамашкин психоз. И ещё боюсь, что догадается и поймёт.
Не этого, совсем не этого надо бояться. Что ж ты как дура какая-то. А вообще это ведь самое страшное: когда непонятно, чего бояться.
Я ведь только неделю как закончила со всеми документами. Глупо теперь корить себя, что не вовремя, что думать надо было заранее и т. д. А что, если б она в детдоме осталась — лучше было бы? Или, не дай бог, отдали бы мамаше её непросыхающей — совсем хорошо?..
Нет, нет. Всё правильно я сделала. Сказала, что это не взрывы, а стройка, сваи громко забивают, новый дом строят, высокий как Французский квартал. Хорошо бы и дальше всё делать правильно, вот только как?
Главное, что она довольна. На игрушки и не смотрит, не интересуют они её, не привыкла она к ним. Не понимает, зачем они. В детдоме чуть ли не заставляли с ними играться, так она азбукой больше увлечена, чем этими зайками, которых я зачем-то накупила ей, дура такая. Ну и ладно.
На звонки опеки не отвечаю пока. Не придумала, что им сказать. Придумаю — отвечу.
***
Уже целых два дня я дома, и тут очень хорошо. На обед каждый день что-то разное, вчера были котлетки, а сегодня солянка, вкусная и вообще не солёная, зря я так испугалась. А на завтрак одни и те же кости в молоке. Интересно, на ужин будут ещё раз тефтели или что-то свеженькое? Старая мама ругалась, когда выпытываешь за еду, а мама Леся не такая строгая, но я боюсь всё равно. Лучше подожду. А главное — тут можно, когда ты уже поел, лопать всякие вкусняхи. Их много, они сладкие с кисленьким и не помню, как называются. Надо их с мамой Лесей написать буквами, чтобы запомнить.
Буквы мне тоже нравятся. Особенно буква «А», она самая первая, потому что я Александра. А буква «Б» вторая, потому что я Александра Барсученко. А буква «В» третья — нипочему, просто так. Смешная буква. Лучше всего у меня получается «А», она самая красивая. В детдоме мне тоже говорили за буквы, но, наверно, не эти, а какие-то другие, потому что я ничего не помню. Букв ещё много, то ли десять, то ли сто, и это хорошо, потому что вон ещё сколько интересного.
Я думала, мы тут только кушаем и живём, а спать я останусь в детдоме, но на самом деле я теперь и спать буду у мамы Леси тоже, и у меня тут своя новая кровать. На ней простыня с радугой и сердечками, я и не знала, что бывают такие. А сама кровать толще, чем в детдоме, и на ней медведь. Вот только Маши нет, надо дорисовать. Я хотела прямо на кровати, но мама Леся сказала, что лучше на бумаге, и потом наклеим. Так что тут всё ясненько: где ты спокойно спишь — там и есть твой дом. Детдом — это дом, где спят дети, а просто дом — это дом, где спят все, и дети, и мамы тоже. Вот мама Леся и сказала: «теперь ты дома».
Мультики она разрешает мне много, в детдоме бы заругали. Сегодня я смотрела Симпсонов и Мой сосед Тоторо, и Чип и Дейл, и ещё Машу и Медведь. А Лео и Тиг мама Леся почему-то запретила, сказала, что не может. И Машу и Медведя хотела запретить, но как же я тогда нарисую Машу, интересно. Моя Маша почти готова, кстати, даже две. И ещё две. Надо придумать, что делать: приклеить всех Маш или только одну? Это ничего, если будет один медведь и много Маш? А, кстати, можно ведь и много медведей тоже.
Пойду попрошу у мамы Леси макбук с медведем. Эта стройка за окном ещё громче стала, из-за неё не слышно, что говорит Маша или даже ты сама. И, по-моему, мама Леся её немножечко боится. У нас в детдоме одна девочка грозы боялась. А мне гроза нравится, и стройка тоже нравится, с ними интереснее. Надо погладить маму Лесю, чтобы она не боялась, это же просто стройка. Погупают своими сваями — и будет красивый высокий дом, как во Французском квартале. Жалко — все маршрутки сломались и нельзя туда поехать. Но ничего: пока их чинят, я как раз дорисую всех медведей. И поужинаю.
***
Я почти решила. Дико это, конечно — вот так всё бросить, когда ребёнок только-только адаптировался и ощутил дом. Но я боюсь. Уже совсем рядом бахает, с нашего этажа видны вспышки, дым, одно стекло в лоджии треснуло. Соседи высмотрели вчера под окнами танк. Хотя, наверно, не танк, а БТР, но вряд ли наш.
Лучше в пригороде пересидим, в глуши. Туда-то они не попрутся, им Киев подавай. Стыдно, конечно, её в мамин дом везти: как мамы не стало, так и не убирались там ни разу. Но ничего. Я даже придумала, как ей всё это подать. Главное, что пока она довольная и не в курсе. Жалко ребенка: просится погулять, а куда с ней? Хочет на любимые свои лазилки во Французском квартале, там у неё и компания, и всё, но транспорт не ходит, убер не ходит, ничего не ходит. Метро не работает по полдня. Я, кстати, про воздушную тревогу не объясняла, не придумывала, а она молчит. Надо будет придумать, пока не спросила.
В общем, вдохнуть-выдохнуть, обдумать ещё раз всё на холодную голову — и вперёд. Завтра туда как раз Серёжа едет, тёти-Олин племянник, у него лендровер, в багажник обе кравчучки должны влезть. Вермишель запасла, крупы запасла — на месяц хватит. Дотащу как-нибудь. Сегодня была в Сильпо — уже всё смели. Только Хеннесси остались да паштеты голубиные за тысячи. Хотя и паштетов уже почти нет.
Так, ещё раз список всего, что надо. Аптека — девятнадцать пунктов; карточки телефонные (не знала, что они ещё есть), какой-то минимум белья… Снять денег в банкомате, если он живой. В аптеку завтра в очередь с пяти утра, раньше не смогу. Что ещё?
Телефон-то ей купила. Настоящий, как она и мечтала. Пока не отдам, нечего ей.
Вообще держусь неплохо вроде бы. Хотя мультики русские не могу, совсем не могу. Всему есть предел. Но Машу и медведя надо, надо терпеть, потому что она её рисует и впервые взяла красный карандаш.
Впервые. Раньше-то брала только чёрные и коричневые…
***
А мы едем с моей мамой Лесей в новый дом! Потому что у меня их целых два, я и не знала. То есть он ещё не полностью мой из-за того, что грязный, но мама пообещала, что подарит мне его, если я там всё уберу. А она мне помогать будет. Я хорошо убираю, у старой мамы я много убирала, и никто мне не помогал. И никто не дарил за это дома.
А ещё мы долго ехали на машине с дядей Серёжей. Он весёлый и всё время кричит. Я никогда ещё не ездила так быстро, будто ты в ракете. Самое интересное — это когда стали стрелять, и мама Леся сказала, что полиция ловит преступников и надо ехать побыстрее, чтобы ей не мешать. Я немножко испугалась, но всё равно было весело.
Потом мама Леся попросила дядю Серёжу высадить нас у Нового шоссе. Хорошее название и хорошее место: ровное, без мусора. Мы вышли и достали кравчучки маме и мне. Моя вообще не тяжёлая, у старой мамы в сто раз тяжелее были. По ровной дороге хорошо её везти, она почти сама едет и даже тебя немного толкает. Стройку эту и здесь слышно, так громко гупают по сваям.
Мама Леся просила идти и не оглядываться, но я всё равно оглянулась, чтобы рассмотреть буквы на этой табличке с краю дороги. С одной стороны они просто чёрные или коричневые, а с другой на них красивая красная полоса. Мне нравится красный цвет, он как Машино платье. Или как клубнички, которые она ест.
И я узнала почти все буквы. Там их совсем мало, и первая из них «Б», а последняя — моя любимая «А»!
— Мама, мама, а что за буквы между ними?
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
