Саша Николаенко ‖ Невидимый снаружи и внутри

НЕВИДИМЫЙ СНАРУЖИ И ВНУТРИ

Опасно думать вслух, всё то, что думаешь внутри о всём и всех, так можно здорово кого-нибудь разозлить, и получить за вслух озвученную мысль хорошего щелчка, пинка, или в ответ подуманные мысли. Молчи и думай! Будешь как разведчик, в тылу врага, среди зверей лесных.
И Зежик это знал, и думал обо всём и всех что думал, сам с собой, и это называлось «думать про себя», и Зежик вслух не собирался спорить с тем, о ком подумал.  «Все правду знают, — думал он, — но только правда их, всегда другая, чем моя, а правда-то одна, и как так может быть…»? Но выходило — может. И каждый лапами, зубами и когтями, всегда готов был правду защищать свою, от правд других. А ежик не готов. «Когда ты маленький совсем, всю правду что подумал лучше под иголки, и делать вид, что у тебя внутри никто не думал ничего, что может вслух обидеть всех».  — Так думал Зежик, про себя, и верно делал, это правда, что чтобы правду защитить свою и отстоять, нужны большие лапы, зубы, когти… — «аргументы», как умный Аец говорил. 
«Так вот, — подумал Зежик, — например, есть я, и я, когда весь день такая вот жара, беру из бочки воду, поливаю грядки…»
«Не ты…» — сказал вдруг кто-то. Зежик вздрогнув оглянулся, повертелся. Никого. «Наверно это кто-то очень маленький совсем, и лапы-когти-зубы мельче, чем мои, вот он и спрятался, сказал и спрятался, чтоб я ему не наподдал…» — подумал он и, продолжая думать, начал ползать по траве, искать, кто это там сказал «не он» … Но не нашел. «Сейчас ему отвечу, он ответит, и сразу-же по голосу найду, схвачу, и уж тогда получит у меня…» — и Зежик вслух сказал:
— Чего «не я»?
«Да уж не ты не-ты! Не ты, а медвежонок поливает!»
И снова было непонятно, где сказал, и кто сказал. «А может он за домом…»? — И Зежик побежал за дом, но там за домом только медвежонок грядки поливал.
«Ну вот, я же сказал, не ты!» — победно голос пропищал…
Чтоб стать невидимым, достаточно уйти куда-нибудь подальше, но там вдали исчезнешь вместе с голосом своим, как не кричи не слышно будет здесь… «Ну, или просто сразу быть размером меньше муравья… — подумал Зежик, — какая-то блоха в моих иголках… еще и даже чешется она… кусается она… да, где-то там, под ухом…» — и ежик лапкой почесал под ухом, под вторым…
«Не ты не ты»! — опять хихикнул голос.
— И что? Ты кто вообще? Чего ты лезешь, а? Что, самый умный, да? Я не о том вообще хотел сказать! Чийчас-же замолчи! — от возмущения подумал Зежик вслух, и медвежонок, удивленно обернулся, увидел ежика, растерянно спросил:
— Чего?
— Отстань, я не тебе!
—Ну-ну… — сказал обиженно Медвед, который кроме ежика не видел никого на грядках, кому бы ежик говорил «отстань». «Сам прибежал ко мне, сказать, чтоб я отстал, совсем с ума сошел…» — Подумал медвежонок про себя. Бывает так, что сила лап-зубов-когтей, отстаивает правду не свою, а друга, или же правдой вслух не хочет друга обижать, и аргументы лапой раздавать. Бывает даже так, что страшный рык медвежий: Рыыыыыы! — лишь на секунду истину молчанья заглушит.
«Еще и обижаешь медвежонка…» — пискнул голос.
— Где ты?! А-ну-ка, покажись! Давай лицом к лицу! Боишься, да?
— Чего? Кого боюсь? Тебя!? — спросил Медвед, и в этот раз, не удержавшись, прибавил вслух: — Чего, совсем с ума сошел?
И подтверждая это, Зежик вдруг на месте закрутился, головой затряс. Известно — ежик голова на лапах, и потому он трясся весь, и лапами махал, подпрыгивал, опять подпрыгивал, да так, как будто бы сражался с тучей комаров… или иголки проросли наоборот…
— Молчи! Отстань! Уйди-и-и!!!!
И вдруг затих… Совсем затих на грядке, нос втянул, и выставил колючки. А это означает на ежином — «Страх! Атака! Бой! Вперед! За наших! Всё! Сдаюсь!» И ежики (когда они сдаются) становятся совсем без брюшка и без лап — колючий колобок, клубок иголок, и там, внутри, еще шипят: — Шшшшш… Фу-фыф… Такой клубочек лучше лапой не хватать, не перекатывать, вообще не подходить, особенно не наступать. Но медвежонок подошел.
— Эй, Зежик… Зежик, ты чего?
— Ты никого не видишь, медвежонок там… снаружи? — еле слышно пропищало из шипов.
— Да нет тут никого…
— Получше посмотри… он точно там…
— Да кто?
— Не знаю… я его не видел… но он нас точно видит, медвежонок, точно… понимаешь, он сказал, что грядки поливаешь ты….
— И что?
— Как что? Невидимый следит за нами…знает каждый ш-шаг…
— Ну мы же ничего не делаем плохого, ежик… тем более что если он невидим, значит, меньше нас… ну, или очень далеко, не страшно… ежик, вылезай давай…
— Нет! Ты не понимаешь, медвежонок! Он ужасный! Он опасен! Он знает то, что я себе сказал… хихикал, издевался надо мной….
«А просто, ежик, нужно правду говорить, себе… или ты и себя боишься тоже, а?» — опять хихикнул голосок…
— Вот! Он опять, Медвед! ОПЯТЬ!
— Я ничего не слышал, ежик…
— Как не слышал…
— Ну… вот не слышал, да и всё, и нет тут никого…  а что сказал?
— Не важно, что! Как ты не понимаешь, медвежонок, я молчал, я думал про себя! Я говорил себе! В самом себе! Ну как он мог меня подслушать!? Как!?
 — Себе?
— Ну да… ну, да!  Я, понимаешь, иногда, что думаю молчу, вернее говорю внутри, чтобы не ссориться с другими… Вот я сейчас чего подумал, слышал?
— Нет…
«А я услышал»! — голос пропищал.
— Он слышит, медвежонок… снова слышит…
— Так может это… ты?
— Чего?
— Ну… слышишь сам себя…
— Как это, медвежонок, я?
— А кто еще тебя внутри подслушать мог?
— Он… у меня… внутри?!? Он там! В меня залез! Медвед! Хватай меня! Тряси! Вытряхивай его! Давай! Скорей! Скорее!!!!
И медвежонок Зежика схватил и стал трясти его, трясти-трясти, вытряхивая правду, какая, как известно, всегда боится вслух заговорить.

ПОКА НИКТО НЕ ВИДИТ

Когда в тебе ты сам, то уши не заткнешь, не спрячешься под стол, не убежишь, куда глаза глядят, накроешься подушкой, выйдет только хуже, то есть громче, и никуда не деться, никуда! От этого, того, «в себе себя». И Зежик пробовал не думать; вообще не думать ни о чем, совсем и, задержав дыхание, молчал внутри себя из силы всей, и пробовал считать до десяти — «один два три, четыре, пять, шерсть, семь…»
— Не «шерсть», а шесть!
— Один-два-три… один-два-три… один-два-три…
Как будто там, внутри тебя, шпион, предатель сам себя, ужасный честный справедливый ежик… каким ты можешь… но не можешь быть! Не хочешь быть! Не выгодно тебе! Как будто носишь сам в себе врага: свободы делать то что хочешь нет, всё под надзором, под контролем, каждый шаг, любая мысль! Медвед в саду, а пирожок лежит… «ведь мог же кто-нибудь другой сюда зайти и съесть его, не ты…»
— Конечно, мог! Хватай и ешь! Давай скорей, пока никто не видит…
Пока никто не видит, видишь ты, и знаешь ты один, что это не сама разбилась чашка у Медведа. Вернее нет, разбилась-то сама, никто ее не заставлял, но вот упала…  «Но ведь она могла… сама»?
— Конечно же, могла! Еще бы, ежик! Сквозняк там, или Страшный лис, пока никто не видит забегал, а он ведь любит пирожки…
— Он любит пирожки!?
— А то! Конечно! Обожает, просто обожает пирожки! А с чем он кстати?
— Ну… я не знаю, я еще не пробовал его…
— Ну так попробуй поскорей! А то сейчас увидит кто-нибудь… К тому же, ежик, ты же в дом не заходил…
— Не заходил?
— Ну да! Ты же весь день медведю грядки помогаешь поливать… малину собирать…  Да, кстати, ежик!
— Что?
— Я тут подумал… ведь Медвед, и сам мог съесть свой пирожок? Потом забыть, что съел, забыть и всё…
— Ну… да.
— Вот именно что да! И чашку, чашку тоже сам он мог разбить, потом забыть!
— Ну… я не знаю…
— А даже если и узнает, что не он, то ничего, простит. Он не обидчивый, не жадный… Вернее очень жадный и обидчивый Медвед! Скорей хватай и ешь! Пока никто не видит…Ну!?
И ты, себе во вред, кладешь на место пирожок, выходишь в сад, подходишь к медвежонку, говоришь…
— Медвед… я это… там… немножечко… разбил короче чашку. Ну это самое… Твою.
Не сам ты это говоришь, и лапы не твои малинину кладут не в рот, а в бесполезную корзинку, и поливаешь точно уж не ты, заставили тебя, приговорили грядки поливать, посуду мыть, пропалывать! «Медвед, тебе помочь?» — Такое говорить! Такое! Ни с того и ни с сего, когда ты мог на солнышке лежать, в тени сидеть у речки, когда ты мог спокойно чашку медведячью на совок, в пакет, и закопать в лесу… пока он грядки поливал…
— О, Зежик… Ты куда?
— Я так… немножко погулять…
Пока никто не видит!
Потом такие чудеса! Пропала чашка, да и все, и пирожок пропал. Ну был и нет.  Была и нет. Где доказательства? – Закопаны в лесу.  Свидетели?  — В тебе! Молчи, никто и не узнает никогда… молчанье сохранить сложнее, чем сказать…
— И это, медвежонок? Ты прости… я пирожок твой съел, случайно. Не нарочно! Так как-то вышло, раз… его уже и нет. Ты зря его на стол вообще-то положил, вот съел бы сразу, или спрятал… и ничего бы не случилось с ним… И это, знаешь? Он совсем невкусный был, засох, остыл… такой невкусный пирожок! Ты тоже ведь не съел его, что знал, что он не вкусный… да?
— Я просто Зежик, для тебя его оставил.
— Для меня!? А что-ж ты сразу не сказал!?
— Забыл…
— Ну ладно… это… Я тебя прощаю!

…