Когда-нибудь и про 2024 год создадут картины, снимут фильмы и напишут книгу. Почему? Каждая эпоха даёт своих героев и, к сожалению, злодеев. Потомкам остаётся одно — изучать, делая выводы. Как учитель литературы, своей глобальной целью ставлю научить детей думать. Русская классика — благодатнейшая для этого почва. Особенно в вопросе исследования человека. Сделаем же несколько выводов о том, откуда берутся злодеи.
Хороший повод взглянуть на первые пробы и подходы к основным мотивам, вглядеться, с чего начинал писатель, который затем во весь голос заговорит о чувстве вины за не свое прошлое, характерное для послевоенного поколения немцев, и о том, как по-разному каждый преодолевает доставшиеся в наследство травмы и переживания.
Если приходится прервать чтение, эффект такой, будто ты крепко спал, а тебя резко разбудили. Но когда возвращаешься к книге, делаешь это легко, словно внутри нее куда комфортнее и привычнее, чем снаружи.
Завтра снова на работу. А сегодня есть время выйти за едой и даже сделать круг вокруг дома. И я шла, как вернувшийся с войны солдат. Выносливым, бесконечным, ровным шагом. А вокруг тополя встречали первый осенний заморозок.
А через много лет меня взяли юнгой на ладью, на настоящую и при этом поморскую ладью. С парусами и с настоящими мачтами, бушпритом. И с поскрипыванием, как у Роберта Льюиса Стивенсона, рей. И с пеньковой веревкой. И с зюйдвесткой.
Поэтому подлинностью остается лишь тело. Мир сосредоточился вокруг него. Тело как объект. Тело как улика. Тело как тренд. Тело в парадигме вечности. Индивидуальное больше не определяется структурной или функциональной организацией тела или мозга, которые понимаются как конечные физические объекты и как таковые поддаются копированию.
Выход второго романа и свидетельства идущей работы над третьим — это прекрасный повод, который нашла Ольга Балла-Гертман, чтобы внимательно расспросить Галину Калинкину об устройстве её книг и вообще о корнях, ориентирах, принципах и смыслах её литературной работы.
Важно — то, что новый роман Алексея Радова, вышедший из печати в начале недавно прошедшего лета, как утверждают уже успевшие высказаться о нём рецензенты, свидетельствует о том, что его автор существенно изменил свою творческую манеру.
Когда историк-биограф на тонком нерве чувствует и выписывает судьбу реального человека, известного и сложного, степень его чуткого понимания природы образа равна перевоплощению, которое свойственно создателю художественного мира.
Вот очередная премия ― «Ясная Поляна» ― за роман «Поход на Бар-Хото». А Леонид Юзефович по-прежнему смотрит за линию горизонта. Нигде его книги окончательно не завершаются. Время не прекращается вместе с жизнью человека, даже народов.
