Anna Trushkina

Анна Трушкина ‖ Мир опять существует

 

***

Мы все этого боялись.
И вот оно вышло —
постановление, запрещающее выражать своë мнение.
Мы ждали:
гробового молчания,
пустых книжных полок,
белых газетных полос,
безлюдных социальных сетей.
Но нет.
Стоял страшный шум,
оглушительный гвалт.
Каждый пытался перекричать соседа.
Старался сорвать голос.
Усердно артикулировал.
Разборчиво произносил.
Тщательно выписывал.
Оно было везде —
неделимое,
неоспоримое,
разрешённое,
правильное,
общее мнение.

 

***

Всё — улика,
когда мир охотится за тобой.
Он расставляет силки, ставит перемёты,
Роет ловчие ямы, подбирает наживку.
За что крепче всего цепляется твоя душа?
Как ей было бы больнее всего?
Что её расцарапает до крови?
Не сомневайся, твои слабости известны, твои незашитые раны у всех на виду,
Багры и крючья проворачиваются, шарят и достают до самого дна,
а потом
прокалывают насквозь.

Ты пытаешься сопротивляться, заходишься в крике,
корчишься до последнего.
Но всё-таки сдаешься, и они вытаскивают наружу
тайное,
трепещущее,
только твоё.
Оно живет лишь минуту на обжигающем воздухе, а потом расплывается и
исчезает без следа…
Пресыщенные зрители расходятся по домам.

 

***

Когда я уезжаю из родного города,
моё сердце
переполняется им до краёв.
Разрывается.
Разбивается.
Рассыпается.
На миллионы букв и цифр,
из которых составлены названия улиц,
номера квартир,
машин и телефонов.
На тысячи осколков,
из которых собраны
окна,
фонари,
стекла трамваев,
прозрачные льдинки в лужах.
На сотни капель,
отражающих взгляды,
жесты,
прикосновения.
Собрать частички,
обрывки,
крупицы
вместе,
подуть на них —
они поднимутся в воздух,
и сердце снова разлетится брызгами,
конфетти,
снежинками,
которые укроют город,
мою маленькую родинку,
огромное пространство любви.

 

***

Сахарница,
где с верхом насыпано
«грущу».
Горячий чайник,
где налито
«скучаю».
Книжка,
в которой написано
«постоянно думаю о тебе».
Дальний ящик комода,
где спрятано
«люблю».

А за окном снова идёт снег.

 

***

Нельзя писать:
Я умираю без тебя.
Можно писать:
Привет как дела.
Нельзя писать:
Ты один такой существуешь на свете.
Можно послать смешной мем.
Нельзя писать:
Не сплю не ем не живу.
Можно лайкнуть фото.
Нельзя писать:
Почему ты меня не любишь?
Можно писать:
Я очень занята отвечу позже.

Нельзя сочинять лирическое стихотворение в рифму.
Лучше придумать верлибр.

 

***

Фонарь в осеннем парке мигает.
Вот погас.
Исчезли глаза напротив.
Ты молчишь.
Может, тебя и не было рядом.
Всё поглотила тьма.
Но свет зажегся.
Вижу твоë лицо.
Не надо слов.
Мир опять существует.

 

***

Судьба придирчиво выбирает день.
Выдергивает его, как морковку,
из гряды других близнецов.
Допустим, это четверг,
второе августа.
День как день.
Ни дождя,
ни яркого солнца,
ни праздника.
Обычный, скажут.
А судьба дует ему в макушку:
ты счастливый,
тебя запомнят…

 

 

 

©
Анна Васильевна Трушкина — родилась в Иркутске, окончила филологический факультет Иркутского государственного университета. Защитила диссертацию по творчеству Георгия Иванова в Литературном институте им. Горького. Публикации в иркутской периодике, журналах «Интерпоэзия», «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Новая Юность», «Сибирские огни», «Плавучий мост», «Крещатик», «Литерратура», «Формаслов» и других. Последние годы живет в Москве.

 

Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.

Loading

Поддержите журнал «Дегуста»