Потерянная тропинка к читателю
В последнее время снова актуализируются вечные для всех более или менее читающих/пишущих людей вопросы о сущности литературной критики.
Волнение сопричастных понятно. Во времена агрессивно-массированного потока самого разного развлекательного контента читательская аудитория продолжает сокращаться — об этом не пишет в фейсбуке сегодня разве что самый ленивый наблюдатель. Это, на секундочку, аудитория той книжной продукции, что подаётся под маркетинговым соусом большой современной русской прозы (боллитры). Да и уже даже, кажется, традиционный масслит карманного метро-формата имени какой-нибудь Дарьи Донцовой сдаёт позиции — читатель уходит в строго-нишевые сетевые проекты, которые представляют собой не паханное поле, если так вдуматься. Это ведь не только крупные проекты под определённые категории потребителей букв (типа avtror.today, ficbook.net, litmarket.ru и т. д.), но и, к примеру, бесчисленное множество пабликов «ВКонтакте», предлагающих прозаический контент самого разного качества на любой вкус, цвет, формат, жанр и т. д.
Океаны ежедневно пополняемого морями чтива хотя бы пунктирно, схематично обозреть нереально (ваш кэп), не зря ведь в интернете бродит давно уже бородатая шутка о том, что нынче писателей в разы больше читателей. В этой ситуации логично было бы предположить, что должна расти функциональная роль литературных критиков или хотя бы нишевых обозревателей по каждому сколько-нибудь заметному сетевому жанру. Но и этого не происходит — аудиторию «служителей десятой музы» можно по пальцам рук пересчитать. И тех же видных критиков, обозревателей в фейсбуке читают большей частью сопричастные лит-процессу коллеги, а не желающие разобраться в книжной продукции читатели.
Проблему отсутствия у критики адресата замечают многие активные литературные акторы. Галина Юзефович в дискуссии о книжной журналистике говорит о том, что сегодня важен «не поиск новых форматов, а поиск новых аудиторий и выработка дискурса, который позволяет с аудиторией разговаривать так, чтобы <она> тебя слышала». Игорь Дуардович в ходе этой же полемики пытается классифицировать понятие критики, говорит о разделении высказываний на группы рекомендательной и толстожурнальной критики (причём вторая, по его мнению, до сих пор испытывает серьёзный институциональный кризис).
Сергей Лебеденко, книжный блогер, видит основной проблемой отсутствия коммуникации критики (любой) с читателем в том, что в России сейчас очень мало изданий, популяризующих книжную журналистику.
Любопытная мысль в этом же обсуждении прозвучала из уст Екатерины Писаревой, модератора беседы. Она напомнила собравшимся о фейсбучном посте писателя и публициста Владимира Очеретного, где было сказано об отсутствии у критиков эффективного бизнес-мышления, которое позволяло бы и себя продвигать, и находить новую аудиторию для заметок и статей.
Дискуссию условно либерального лагеря заочно поддержала публицистка Инесса Ципоркина, представительница условно почвеннического лагеря, находящегося в вечной оппозиции мейнстримовым трендам. Анализируя различные сегменты читательских интернет-групп, Ципоркина делает вывод, что сегодняшний профессиональный критик мог бы повлиять на некую группу бессистемно читающих индивидуалистов, поскольку «все остальные и без критической борьбы бульдогов под ковром понимают, что им выбрать и зачем».
В ципоркинском анализе довольно любопытен этот вот внезапный оборот про «критическую борьбу бульдогов род ковром». Под ним, надо полагать, имеется в виду практика периодических крестовых походов одних критиков против других. Такого рода походы, по моим наблюдениям, практикуются исключительно в среде большого почвеннического лагеря современной критической мысли (представители либерального лагеря, как правило, друг с другом по мелким, непринципиальным вопросам не воюют). Примечательно, что Ципоркина, верно подмечая проблему, примером этой же своей статьи как раз наглядно и демонстрирует бульдожье карате, нанося риторические «удары» по критикам Анне Жучковой и Елене Погорелой.
Славянофилы и западники в литературе: двести лет вместе
Стоит отметить, что русская критическая дискуссия всегда отличалась остротой и яркостью полемических приёмов в периодике толстых журналов. Однако же с самого своего зарождения (в первой половине XIX века) критика жила в рамках, скорее, идеологического противостояния почвенников-консерваторов («славянофилов») и прогрессистов-либералов («западников»).
Традиции этого условного разделения парадоксальным образом сохраняются и в первые советские десятилетия, когда после относительной культурной вольницы 20-х годов, формируется литературный лагерь писателей соцреалистов (консерваторов), противостоящих неким безродным космополитам1. Вторые — не то чтобы совсем уж западники в классике русского публицистического понимания этого термина, но явно ориентирующиеся на что-то чужеродное социалистической культуре интеллигенты дореволюционного призыва.
Идеологическое противостояние социалистической литературы (почвеннические позиции заметны в прозе тех же «деревенщиков») и критики с антикоммунистической, диссидентской, представители которой сознательно выгонялись властями в эмиграцию, на Запад, сохранялось вплоть до распада СССР. И, затихнув на время смутных 90-х, зародились уже в новом, виртуально-сетевом изводе середины нулевых годов, с появлением так называемой прозы «новых реалистов».
Возвращаясь к основной теме этой статьи, хочу обратить внимание на то, что сегодня яркого критического противостояния между почвенниками и либералами нет. Хотя, казалось бы, при всём многообразии литературы (строго жанровой, «боллитры», автофикшн и т. д.), большого количества медийных лит-площадок самое время пылать станицам в войне консерваторов с западниками. Но — ничуть не бывало. Представители либеральной критической мысли дрейфуют в сторону, скорее, обзорных форматов, с уклоном либо в тяжёлую толстожурнальную критику, либо же, наоборот, мимикрируя под лёгкость подачи небольших заметок блогосферного типа.
Критики-либералы сегодня не спешат выходить на поле битвы против критиков-почвенников: со стороны кажется, что они не видят в этом для себя никакого смысла. И в публицистике представители этого лагеря действительно сосредоточены больше на литературе, хотя бы на уровне критически-обзорного характера колонок в «Медузе», «Aфиши Daily» или Кольты.ру.
Немного сложнее обстоят дела в гораздо более многочисленном и более цветистом стане почвенников. В литературной критике почвенники нередко риторически мечут копью в сторону писателей-либералов, но это, скорее, дежурная, чисто символическая дань традиции, которая к тому же временами довольно топорно и безвкусно воспроизводит образцы примитивных советских агиток.
Куда как с большим интересом критики-почвенники оттаптываются друг на друге, и периодически вспыхивающие баталии по любому несущественному поводу напоминают даже не бульдожьи схватки под ковром (если обращаться в пресловутой статье Инессы Ципоркиной), а жесточайший бокс по переписке. Бокс этот, впрочем, довольно бессмысленнен и заунывен по форме, — складывается впечатление, что различные группировки почвенников делят между собой иллюзорное звание самых главных и правильных критиков всея виртуальной Руси.
В поисках родника большой критики
Короткий обзор сложившей к 2021 году ситуации в литературно-критическом сегменте обрисовывает достаточно безрадостную картину.
Заметно, что лагерь условно либеральных критиков, занимаясь действительным разбором книг (причём большей частью не книг отечественных авторов, а передовых переводных бестселлеров с Запада) следует в авангарде, в общем-то, мировой леволиберальной «новоэтической» риторики2. Внутренние «разборки» с критиками-почвенниками при этом либералов не интересуют, они просто, очевидно, не видят сущностных поводов для дискуссии со своими вековыми идеологическими противниками.
В свою очередь почвенники, вяло поругивая «оккупировавших» национальные книжные топы писателей-«либералов», с самозабвенным огоньком в глазах изничтожают в статьях своих же коллег из патриотического лагеря. Никакой особой цели при этом критики не преследуют — это простой и заведомо бессмысленный пилёж иллюзорного даже в глазах друг у друга статуса наиглавнейших современных критиков.
В этой довольно странной формуле, описывающей физическое состояние современной русской критики, кажется, не хватает одного элемента. Да-да, речь идёт о тех самых куда-то внезапно пропавших читателях критики, которым, оказывается, нет дела ни до фемоптики и квир-тематики в литературе (тем более западной), ни до перманентного междусобойчика делящих корону главного короля-патриота маргиналов из сетевого подполья.
Боюсь, что единственного, правильного ответа на вопрос о том, как властителям интеллектуальных литературных дум вернуть себе простого читателя, нет. Для его возвращения должно бы измениться многое. Неплохо бы, что б и современная качественная русская литература воспряла из летаргического сна, хоть чуть-чуть повернувшись к читателю. Вдвойне было бы хорошо, чтобы и критики, забыв о внутрицеховых распрях, занялись бы полноценным анализом, осмыслением хотя бы того, что имеется в литературе на данный момент. И уж тогда бы, наверное, и всё остальное потихоньку пришло. Появились бы грандиозные, уровня «Нью-Йоркера» медиапроекты, совместно представляющие в виртуальном виде мнения топовых (и не очень) литературных ЛОМов, и простой читатель потянулся бы за этими мнениями, как ослабевший от июльского зноя путник к родниковой воде. Главное, чтобы родник, наконец, забил кристально чистой, освежающей водой большой критики.
____________
1. О том, что само слово «космополит» появилось в публичном культурном поле задолго до известной кампании сталинской эпохи, рассказывает, к примеру, Екатерина Данилова в статье «Об истоках идеи космополитизма: русский и европейский взгляд».
2. В ходе упомянутой уже в статье дискуссии о книжной журналистике Сергей Лебеденко сетует на то, что в российском культурном пространстве не хватает «каких-то центров, где можно было бы рефлексивно обсудить институции вокруг литературы и применять при этом разные оптики: гендерную, пост-колониальную, квир-, фем-оптику и т. д».
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
