Калина Красная (Людмила Зинченко). Водная. М.: «Стеклограф», 2023.
Бывает, затеешь наконец ремонт: отодвинешь мебель, побелишь потолок, начнешь сдирать старые обои… А под ними вдруг обнаруживается целая жизнь — советские газеты, детские рисунки, переводные картинки прошлого. Мы срываем один слой за другим — как будто перелистываем время.
Вот и в книге Калины Красной «Водная» мы с каждой страницей словно двигаемся назад, в то состояние, когда самого этого вещества жизни было еще завались, его можно было бездумно тратить на леденцы и воздушные шары. Только леденцы быстро закончились, а шарики улетели. Вот мелькают ранние нелепые смерти: утонул, ударившись о корягу, катаясь на водных лыжах, а сосед и не заметил, тащит тебя, мертвого, дальше. Этот спился, а эта заснула в сугробе, тот убил жену из ревности да по пьянке, а другой уже намыливает веревку… А как они жили, пока не умерли?
Да плохо жили, что и говорить. Время тотальной нехватки всего: еды, нормальной одежды, книг. Но автор уточняет принципиальное: «Кажется, главным из всех тогдашних дефицитов был дефицит любви».
Свободный, живой язык книги, точные языковые конструкции, обиходные словечки героев, звучащий пьяный мат — и мы уже освоились на этих улицах с водными названиями, мы тоже ходим купаться на Мудышку, бьем прутиками траву, здороваемся с соседями. Все всех знают. Никто никому не может помочь.
В тексте очень много примет времени: пиво в бидонах, сдувание пены (почему-то сегодня она сдувается как-то не так, а тогда сдувалась особенно, вкусно!), продавщица в белом фартуке с въевшейся грязью, которая обслуживает так много людей, что все они сливаются для нее в одно лицо. Но она все равно помнит каждого.
Жизнь человеческая представлена во всей телесной боли: жаркий пар бани, хлестание веником по спине — мясорубка войн и репрессий научила не обращать внимания на тело — оно как бы расходный материал. Тело потерпит. Тело смирится. Душа догоняет тело — вот-вот, еще немного осталось, вот там, за поворотом…
А детская душа бежит вприпрыжку за своей нелегкой судьбой. Дети «Водной» растут в нищих домах, с родителями-алкоголиками, мало обращающими на них внимания: жив — и ладно, и хорошо. Из постоянной еды в основном картошка, потому что она растет на огородах, ее много, она может храниться всю зиму. Вечные сопли. Мама бьет за пьянство отца, отец может ударить мать, потом сидят все вместе и пьют. И это уже радость — пока пьют, не скандалят. А дети прорастают во все это. Как семена. Страшная судьба братьев Соколовых — Лени и Сережи. Как завидовал Леня «достатку» своего друга — у них был телевизор, по которому шли «Джентльмены удачи» и «Клуб путешественников». Телевизор в то время — показатель чуть ли не роскоши. Главный в доме, лучший собеседник и собутыльник.
Очень трогает история тети Люси, в зрелом возрасте — энергичной, уверенной женщины, содержавшей дом в чистоте и уюте, умевшей вкусно готовить. Заботу о семье она совмещала с работой, как тогда и бывало. А лет в шестьдесят тетя Люся спилась соседской самогонкой. И вот сидит эта тетя Люся — старая, с опухшими ногами, под каким-то одеялом, пропахшим мочой, и ее бесконечно жалко.
Жалость — пожалуй, главная эмоция книги. Жалость — но и гордость. Странно, но так. Гордость за тех людей, которые выживают, но остаются людьми. Не все и не всегда. Но иногда все же остаются. Поэтому третья эмоция книги — надежда. Пополам с отчаянием, конечно.
Эти простые люди, живущие в невыносимо скромном быту (и как будто не замечающие это — а с чем им сравнивать?) умудряются еще и жить «по-буддийски», как пишет автор, а я от себя добавлю — и по-советски: «Всех денег не заработаешь», — говорит тетя Люда (глава «Сережа»). Я и сейчас слышу от своих ровесников эти слова, и, что скрывать, иногда сама согласна с ними. Такой вот социализм, буддизм и некрореализм (ему тоже уделена глава).
И смешно, и ужасно одновременно читать о подготовке к свадьбе некрасивой Люды — самогон, селедка, опять самогон… И через все это лезет жизнь — как настырный одуванчик пробивает асфальт. Лезет молодость, сила — несмотря ни на что. Надежда — наш компас земной, конечно. Несмотря на отчаяние. А, может, и благодаря ему?
О своих соседях, о людях, живущих на улицах и страницах «Водной», автор пишет с такой любовью и грустью, он так внимателен к мелочам, к их настроениям и нарядам, интерьерам, любовным историям… Люди пьют и любят. Любят и снова пьют. Но нам не страшно. Мы знаем, что все кончится хорошо, то есть плохо, но это не так важно.
А что все-таки остается важным? То, что все еще ждет сахарную косточку от Хозяина ризеншнауцер Рэм. Над пьяной Таней, бывшей уборщицей в больнице, засыпающей насмерть в сугробе, никто не плачет, только вьюга, но если она видит и знает, значит, и все мы. Мы теперь всех знаем в Водной. Мы тоже их соседи.
Жизнь заканчивается и начинается снова, ведь даже у восьмидесятипятилетнего ветерана может быть новорожденный сын. Значит, по-прежнему случаются чудеса. Значит, как говорится в финале фильма «Планета Ка-Пэкс», нам всем придется остаться здесь и быть готовыми ко всему.
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
