Аушра Казилюнайте. Весна это и есть любовь, CheBOOKsary, Free poetry, 2021. — 48 с. Перевод с литовского Анны Гальберштадт и Андрея Сен-Сенькова
В 2021 году в поэтической серии Free Poetry вышла очень интересная книга. Литовская поэтесса Аушра Казилюнайте назвала её «Весна это и есть любовь. Книга стихотворений».
Всего-то тридцать пять страничек, но в них истории сразу четырёх поэтов. Как так? А вот так: перевели с литовского Анна Гальберштадт и Андрей Сен-Сеньков, поэты сильные и своеобразные, причём, в оглавлении не указано, кто именно какое стихотворение переводил.
В послесловии (впрочем, не обозначенном автором как «послесловие»), скорее, микроэссе Аушра Казилюнайте пишет о своих отношениях с Паулем Целаном:
«…Тексты Пауля Целана дошли до меня через примерно половину века после их создания. Благодаря этой дистанции во времени и пространстве, они мне странным образом близки… Мне кажется, что отдаление, дистанция, чуждость и чувство отчуждения даже от самого себя, и есть основа, на которой зиждется искусство Целана».
Анна Гальберштадт родилась, как и Казилюнайте, в Вильнюсе, училась в Москве, сейчас живёт в Нью-Йорке — в её стихах трагическое прошлое, детали быта, ирония и горечь.
На фотографиях старых в интернете
уже распавшиеся пары
всё ещё сидят в обнимку на диване
и, как всегда, кто-то хороший умер…
Стихотворения Андрея Сен-Сенькова иногда называют «верлибрическими миниатюрами».
Звонок на мобильный:
«Ты где сейчас?»
«Я в Люблино»
звучит, как влюблено
( не влюблён и не влюблена)
Как может быть влюблено
одиночество голыми руками.
К этому жанру можно отнести и тексты Аушры Казилюнайте.
Омлет
я собиралась приготовить омлет
разбила яйцо
потом ещё одно
а в третьем нашла чумазого мальчика
сидящего там без родителей в одиночестве
в торговом центре
с маленькой коробочкой рядом
я огляделась по сторонам не видит ли меня кто-нибудь
и продолжила готовить завтрак
Что же объединяет с Паулем Целаном? Бесконечное одиночество. Беззащитность человека перед людьми. Отстранённость. Жизнь-смерть…
Время в этом стихотворении измеряется процессом приготовления омлета — с одной стороны, и бессрочным сидением на одном месте в торговом центре. Здесь есть контраст: взрослая принадлежащая себе женщина и нищий ничей ребёнок. Реальное и нереальное — сплетены. Женщина привычно разбивает яйцо для омлета, а там (как Дюймовочка в сказке) ребёнок. Героиня привычно, как и многие-многие другие, проходит мимо просящего милости? Или бросила слишком крупную купюру и застеснялась? Или не хочет демонстрировать хрупкий мир сострадания, скрытый под скорлупой?
В стихотворении «Коврик времени» поэтесса говорит: «мы похожи на рыбу / на коврике / в ванной комнате… избегающую / вопроса / а чья это вообще ванная комната?» Коротко, ёмко, иронично о вечном.
О том, что литовская поэтесса не только испытала влияние австрийского поэта, но и очень сходна с ним во внутренних и внешних проявлениях, можно судить, сравнивая тексты.
Вот фрагмент из стихотворения Пауля Целана «Восхваление дали» (перевод А. Прокопьева):
… В источнике глаз твоих
я плыву о добыче мечтая.
Сеть зацепилась за сеть:
мы расстаёмся, тесно сплетаясь.
В источнике глаз твоих
повешенный и верёвка вцепились в глотки друг друга.
А вот — Казилюнайте, стихотворение «Весна»:
сидя рядом с тобой чувствую запах
ран под твоей одеждой
цветы магнолии
проталкиваются сквозь твою кожу
Эта книга — квадрат, крепко соединены линии всех четверых. Нечастое, надо сказать, явление.
И нужно добавить, что и оформление очень удачное: дизайн и графика Игоря Улангина.
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
