Ольга Балла. Дышащий чертёж. Сны о поэтах и поэзии (в двух томах). – [б.м.]: Литературное бюро Натальи Рубановой / Издательские решения, 2021.
По мне, две эти книги Ольги Балла – беспримерный читательский подвиг, который вряд ли под силу какому-нибудь другому критику. Освоение практически целой поэтической азбуки, фамилий от А до Я, поэтов энциклопедично, педантично, поучительно, парадоксально: «находился в стороне от того, что называется актуальной литературной жизнью, и эта невключенность пошла ему, вне всякого сомнения, на пользу…»
Понятно, что если звезды зажигают, то это кому-нибудь нужно. А кому нужно зажигать поэтические звезды на литературном небосклоне и есть ли от этого польза?
Все эти непраздные вопросы и ответы и можно обнаружить, а можно и не обнаружить, но хотя бы задать их читателю, перебирающему, словно библиотечный каталог, имена, название поэтических книжек и т. д.
Вообще Ольга Балла как раз и напоминает такого очень вдумчивого, по-хорошему въедливого библиотекаря, который, видимо, сохранился только в атмосфере бывшей Ленинки, Российской библиотеки искусств или где-нибудь на периферии.
Счастливый или несчастный (поскольку столько прочесть, сколько прочел автор, у него не получится, а хочется прочесть все и сразу) обладатель двухтомника получает не только довольно обширный каталог, но и довольно внушительный к нему комментарий.
Я сразу же стал искать, чтобы свериться с ее поэтическим вкусом, своих знакомых, потом незнакомых, но известных, а потом вообще стал читать все.
Вот Алена Бабанская, которую я знаю миллион лет еще со времен работы в журнале «Литературная учеба»: «Стихи Алены Бабанской стремятся к предельной простоте. Почти устраняют сами себя…» Все, о чем я, как говорится, хотел знать, но боялся спросить, она говорит в открытую. И вновь листаем Бабанскую: «Фольклор здесь — корень, уходящий глубоко в прапочву мифа. О ней опять же не говорится специально — ее достаточно чувствовать».
Кстати сказать, когда Алена дарила мне свою книгу, то робко спросила: «Напишете?». Как после Балла возможно написать, если она сказала всё?
Даже если я попадаю на неизвестное к своему большому стыду имя, все равно вдруг натыкаюсь на цветные стеклышки, спрятанные автором, как в детстве в секрете, кто ищет тот найдет: «В конце концов Есенин исполнял свои песни под гитару, Клюев под гармошку, Рубцов под баян. Многие стихи русских поэтов стали основами романсов. Это вполне нормально. <…> Стихи хорошие, а с музыкой и исполнением беда…»
Между прочим, это слова недавно почившего Александра Градского. Написал Градский, а нашла-то она, Ольга Балла. И я бы продолжил этот список, скажем, именем Рубцова. Рубцов иной раз аккомпанировал себе и на гармошке, и на гитаре. И тоже очень неудачно. Вообще, это очень характерная черта и довольно странный феномен, когда с автором хочется спорить, поправлять его, дополнять. Ведь поспорить можно только с хорошим автором. С плохим — о чем?
И вот что еще хотелось бы узнать, но я понимаю, что никогда Ольга об этом не скажет: если б ей дали волю или если бы эти рецензии, предисловия не были бы ее работой, стала б она писать? Не усохла бы тогда ее муза и книга до трех-четырех имен и названий? Ее добросовестность, нежное, почти родственное отношение к каждому имени, даже малоизвестному, внушает уважение.
Настоящее не скажешь,
Не напишешь,
Не покажешь.
Настоящее узнаешь
И, конечно, промолчишь.
Понимая, что
Не скажешь,
Не напишешь,
Не покажешь.
Это из поэта Николая Данелии.
Для того, чтобы перечислить все имена, пришлось бы сократить рецензию на двухтомник «Дышащий чертёж», вышедший в книжном импринте «Литературное бюро Натальи Рубановой», до междометия: да уж! Или: ах!
Словом, совершенно неслучайно и очень хорошо, что Ольга Балла распростерла «совиные крыла» над нашей литературой. А между прочим — кто, если не она? Больше и критиков-то почти не осталось: вымирают за ненадобностью.
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
