Анна Нуждина ‖ Трагедия триединства

О системе персонажей и хронологии в рассказе Елены Долгопят «Прощание с городом»

Необычное местоположение автора в произведении бывает едва ли не более ценно, чем сюжет. Не из-за новизны приёма (он новым отнюдь не является), а потому, что взаимоотношения автора с рассказчиком и героем составляют один из основных компонентов художественного мира произведения.

Рассказ «Прощание с городом» – своеобразная переписка человека с самим собой. Молодая учительница Танечка приезжает в город по распределению и пишет «письмо самой себе в будущее», а спустя тридцать лет уже Татьяна Алексеевна отвечает ей. Она представляет себя из прошлого и себя из настоящего разными людьми, повествуя о Танечкином будущем.

Взаимоотношения действующих лиц образуют крайне интересный триумвират — единство противоположностей в лице рассказчика и героя и нахождение автора рядом с ними обоими, но отдельно. Грани «я» в рассказе размыты — есть «я» повествовательное (рассказчик), «я» событийное (герой) и «я» авторское (сама Елена Долгопят в пространстве рассказа). Притом повествовательное и событийное «я» — это одно и то же лицо, Татьяна Алексеевна. Но единство рассказчика и героя формально, причём по нескольким причинам. Во-первых, взаимодействие Танечки и Татьяны Алексеевны опосредованно и происходит в уже упомянутом формате «письма самому себе в будущее», но с возвращённым в прошлое (в воспоминаниях рассказчика) ответом. Во-вторых, рассказчик отделяет себя как личность (не только из-за разницы в возрасте, но и из-за разницы в восприятии).

То есть речь идёт о физическом единстве и метафизической борьбе противоположностей. Молодость антонимична старости, греховность — невинности, отсутствие воспоминаний о городе — присутствию. Татьяна Алексеевна противопоставляет себя Танечке ещё и тем, что помнит город и всё в нём случившееся. Все Танечкины воспоминания сосредоточены в записи к Татьяне Алексеевне — в первом дне в городе. Татьяна Алексеевна же помнит все последующие (для Танечки из письма грядущие) события. Что интересно — первого дня в городе Татьяна Алексеевна как раз не помнит, а скорее домысливает его (как Танечка домысливает будущее). В её сознании происходит прощание с городом, а в сознании Танечки — знакомство с ним.
(«Ты отработаешь три положенных года и уедешь. И более никогда не вернешься в этот город.
Но я. Иногда я возвращаюсь. Точнее, он возвращается ко мне».)

И это — главное сюжетное подтверждение бесконечных единства и борьбы противоположностей в лице рассказчика и героя. Композиционная замкнутость не оставляет раздробленной личности Татьяны другого способа взаимодействия с миром и собой.

Интересен образ старухи, появляющийся в начале повествования Танечки и в конце повествования Татьяны Алексеевны (потому что Танечка идёт от начала к концу, а Татьяна Алексеевна — от конца к началу). Первая упоминает этого героя мельком: «встретилась старуха» — и больше ни единого слова. Вторая сама становится старухой, когда оказывается частью города навсегда («Я родилась в этом городе. Я в нём расту»). Однако не стоит выделять старуху в отдельное «я», ведь она — не что иное, как метафизическая точка встречи рассказчика (Татьяны Алексеевны) с героем (Танечкой), о которой Татьяна Алексеевна упомянула почти сразу. Физическая встреча Танечки со старухой выражает антонимичность девушки и Татьяны Алексеевны, ассоциирующей со старухой себя. Противоположны пути движения рассказчика и героя — они идут в разные стороны, в разных направлениях повествования, к концу и к началу. «В восемьдесят пятом году, в августе, на закате дня, я буду шагать по обочине и встречу тебя, Танюша. И пройду мимо, не узнав, не оглянувшись», — в этих предложениях заключено полное разделение «я», самое полное за весь рассказ и опять опосредованное (выраженное через сторонний образ). Ведь непосредственного разделения между Татьяной Алексеевной и Танечкой быть не может, они составляют единое физическое лицо. Более того, «Танечкина» сторона личности дорога Татьяне Алексеевне как память и как начало, к которому стоит стремиться. «Нет, я не повернула щеколду, не отворила калитку, не перешла», — Татьяна Алексеевна сознательно поддерживает свою тождественность Танечке.

Авторское «я» в «Прощании с городом» находится между позициями рассказчика и героя. Автор нейтрален, он в равной степени синонимичен и антонимичен и Танечке, и Татьяне Алексеевне. Позиция Елены Долгопят статична, в то время как персонажи двигаются: к началу или концу. Поскольку авторское «я» скрыто, можно выделить такие его особенности, как отсутствие физической сути в пространстве текста и метафизическую неактивность. Но как некое «ничего», из которого рождается «что-то» (герой и рассказчик), авторский нейтралитет является той областью, из которой появляются противоположные или сходные позиции. То есть «местом автора» можно назвать всё пространство, а его позицией — общую совокупность позиций героя и рассказчика. Здесь всё борющееся и всё согласное — автор. Именно поэтому оно и принимает форму уробороса — природа происхождения всех «я» произведения едина.

Интересно, что триединство наблюдается не только во взаимоотношении «я», но и в структуре времени в рассказе. Причём схема абсолютно аналогична — прошлое и будущее олицетворяют собой борьбу и единство противоположностей, а авторское время неделимо. Хронологический уроборос существует, потому что в произведении прошлое — это будущее, и наоборот. Существует деление на два времени, однако оно условно, так как будущее и прошлое часто меняются местами, сливаются друг с другом или же отдаляются друг от друга так, будто между ними тысячи тысяч лет. Можно назвать Татьяну Алексеевну носителем времени грядущего, а Танечку — прошедшего. Так будет нагляднее, ведь хронологические отношения в точности повторяют уже описанные отношения позиционные. Елена Долгопят же является носителем позиции, которую отражает авторское время — оно объединяет в себе и будущее, и прошлое. Это единое временное пространство; суть, в которой образуются хронологические пласты.

Стоит заметить, что в «Прощании с городом» нет настоящего времени — и это отражает раздробленность персонажа. Хотя автор и рассказчик — одно лицо, никак не назвать эту женщину. Читатель видит две её части — Танечку и Татьяну Алексеевну, прошлое и будущее. Однако целостного образа Татьяны не существует, есть лишь две личности, не способные слиться в одну. Персонаж не осознаёт себя в единый момент времени — каждое событие рассказа предстаёт сразу с нескольких сторон. Татьяна хронологически не ориентирована — у неё нет чувства текущего момента, а понятия ушедшего и грядущего размыты. Так же размыты и границы её личности, которые взаимопроникают друг в друга, но не могут соединиться в одну.

Самая трагичная сторона — автор — на неспособность Татьяны быть полноценной личностью смотрит со свойственным ей (в пространстве этого рассказа) равнодушием. Однако это ещё больше подчёркивает неправильность, несуразность существования двух субличностей одновременно. Авторское время по натуре должно состоять в основном как раз из прошлого и будущего — настоящее отдано персонажу, — но здесь на месте настоящего зияет огромная дыра. И из-за того, что две хронологические части «перегружены», а одна «не занята» позицией, ярче видно возникшее личностное противоречие.

Поэтому «Прощание с городом» — не о прощании с городом, а о прощании с собой. Татьяна Алексеевна никак не может отпустить Танечку — прошлое нужно будущему как логичная часть пазла. Трагедия в том, что, чтобы «попрощаться» с Танечкой, Татьяна Алексеевна должна стать независимой от собственной молодости. Но для этого следует отпустить прошлое. Опять выходит змей, кусающий собственный хвост! Поэтому трагедия триединства — это трагедия раздробленности или трагедия уробороса. Ведь самое печальное не в постановке проблемы, а в невозможности её решения. В том, что даже читатель не видит для Татьяны логичного выхода.