ИОНА
1.
Всё возьми. Оставь пожить немного.
Вдохи реже, а удары чаще.
В этом самолётике для Бога
я — не больше, чем кимвал звучащий.
В полутьме стеклянной отраженье
отвечает, словно из утробы
на УЗИ в нечётком разрешенье,
лишь поются губы: бобэоби.
Нашу тень распятую выносит
на поля, лишённые приплода:
партизаны поджигают осень.
Это не финита, а погода.
Это объявление метели.
На петлицы ягоды рябины.
Нас радисты заживо отпели.
Запах листьев хлещет из кабины.
2.
Радиорубка верньером скребёт эфир.
Ветер сегодня общительней, чем дельфин.
Между помехами нет ничего на свете.
Тёплое чрево кита, где мне трудно ды…
То, что спасает от холода и воды,
также имеет форму и сущность клети.
Бейся, радист. Отчаянье — это стыд.
Дождь… Поднимается море… Рассудок спит
и порождает чудовищ огневолосых:
это горит обмотка твоих реле.
Помни, с молитвой и на одном крыле
ковыляет во мгле Утёсов.
3.
Трещины тоннелей в тёмно-синем
небе не видны со дна колодца.
Только песня тянет из трясины.
Только песня проявляет солнце.
Только песня оградит Иону,
сообщит артериальной почтой,
что желудок обратится в лоно,
и могила обернётся почвой.
* * *
Полжизни пролетели в опечатках,
жена свихнулась, умерли друзья,
а плачешь о потерянной перчатке,
поскольку можно, а о тех — нельзя.
Мужские слёзы — в сводках новостей,
как ордена для нового генсека,
Среди знакомых, в сонмище гостей,
ты не имеешь права плакать, Сега.
Подохни тихо — или встань опять,
сжимая зубы и усы топорща.
Поскольку время не живётся вспять,
вторую выкинь тоже. Будет проще.
* * *
Нет особых времён, время — плоский и гибкий огонь,
обернувший собой ноздреватую ёмкость потери,
словно чайник вскипающий. Тянешь невольно ладонь
или две, ощущая себя золотой gonepteryx,
совмещающей крылья: нектар и торнадо — в одно…
Заступаешь за край и в полёт отпускаешь заварку,
но она зависает, поскольку немыслимо дно,
и не жалко себя, а действительно страшно и жарко.
* * *
приблизился и дышит мол они
тебя назвали ученик и бездарь
ты был титан а распахнули бездну
и вновь никто среди чужой родни
на фоне вечности не вылетит А эС
похлёбка с элементами исхуйства
а ну их всех ты больше к ним не суйся
выращивай пускай не сад но лес
всё ближе брешет давит и нудит
все пидарасы прав хрущёв (цитата)
да я б с двух рук по ним из автоматов
там каждый первый сволочь и бандит
отсев и пыль а был краеугольным
почти вприжимку продолжает чад
в тенденции участливо молчать
своих шакалов кормим добровольно
* * *
Имя мне — дым, туман, всевозможная ерунда.
Вынь моё сердце и прожарь его на мангале.
Имя тебе — Надёжность: ты создаёшь города
и способы взятия их, в идеале.
Имя мне — щебень, разбросанный по дворам.
Вынь мои лёгкие и разверни парусами.
Имя тебе — Надежда: ты воздвигаешь храм.
Завтра его прихожане разрушат сами.
Имя мне — хохма, за которую бьют в живот.
Вынь мой язык и скорми прилетевшим тварям.
Имя тебе — Отход околоплодных вод:
новую книгу обещающий комментарий.
Имя мне — срамословие, от которого чёрен день.
Вынь мои чресла и приготовь лекарство.
Имя тебе — Закон. Ты — вершитель небесных дел.
Просто убей меня и спокойно царствуй.
* * *
Тёплый туман поднимается с тополей.
Мальчик пробует воздух сверкающий рисовать.
Так не бывало прежде на тусклой его земле:
облако не обретало контуры птицельва,
древо не пронизали светом… Лови лучи
и аккуратно укладывай меж листов.
Мастерство, которому взрослых не научить:
видеть чистый воздух — мистику, волшебство.
Сколько пройдёт — откроют его тайник:
супрематизм какой-то, иди-смотри
на изничку мира, в которую он проник,
где все игрушки Бога светятся изнутри.
Фотография: Евгений Волович
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
