Из «Семи стихотворений» несёшь ворох цветов. Потому что, «там, где ромашки, ирисы, львиный зев», нет преобладания одного, весь колор стихов разъят на оттенки и смешан. В почти каждой строчке есть цветовой маркер. Характеристика цветом — точный и удобный инструмент, чтобы овеществить образ.
Вот первый катрен «Сонета»:
всю ночь лил дождь, и карие глаза
побронзовели от небесной влаги,
впитав до дна зелёные овраги,
вобрав дотла окрестные леса…
— и читаем картину в стиле Сезанна и Ренуара, вместе взятых. Так мало слов, а какая выразительность! Цвет безошибочно рисует воображению нужный автору образ. Это символы, стереотипы смысла. Свежо и поэтично писать, например, о глазах давно уже нелегко. Метафорические изыски не всегда вкусны и съедобны. Гипероригинальность губит своей несуразностью многие тексты. Нельзя переназвать солнце. Карие глаза — тёплые, мягкие, бархатные, глубокие, томные… и много ещё какие, если вспоминать все эпитеты, которыми поэты и писатели одаривали их. Зачем повторять? Или придумывать нелепое? Шестаков, как поэт, на уловимой линии узнаваемой образной памяти ставит свои цветоточки, маячки и из них строит стороны стихотворения. Геометрия отнюдь не простая, нет точных замкнутых фигур, которые можно было б назвать квадратом или пятиугольником. Да, чаще напоминает треугольник:
она приходит и говорит:
мы будем сегодня вместе,
но ты не ты, а лишь этот ритм,
не весть, а предвестье вести,
не больше всяк, чем его пальто,
что мыслимо, то конечно,
и если я окликаю ничто,
ничто обращается в нечто…
— но всмотришься и складывается мозаика из треугольных созвездий, центром которых неизменно выступает цвет:
где чёрен мел, там и пепел бел,
без моря не скажешь: суша,
а кто из нас эту песню пел,
не знает и тот, кто слушал.
Поэт не тратит силу таланта зря, он чувствует, где необходим проверенный ключ, а где —только что из соломинки слова созданная волшебная отмычка. Тонкое чутьё Шестакова ориентируется на эстетическое чувство читателя и его культурный багаж, совмещая знаки и неожиданные тропы: «на парусах воздушного поцелуя», «за всю золотую орду поцелуев кромешных», «где входят наощупь в ночной неолит виртуальные двое». Вмешиванием в классические краски современных текстурных элементов — «по единственной клавише enter сегодня, а завтра delete…» — достигается та особенная интонация, что объединяет стихи подборки в бесшовное полотно. Шестаков обустраивает в пространстве стихотворения места для современных и модных слов. Они настолько уместны, что становятся смысловыми ударениями. И сюжетная канва — «что целое одно, что купина». Лирика отношений скользит мягко и плавно в событийной обыденности. Грусть из-за безропотного принятия положения вещей превращена в серебристый бэк-вокал:
пока ты с ней играешь, и она
тобой играет, кто играет вами,
в тенистом сне за синими холмами
воздушными, где свет и тишина
такие, что нельзя сказать словами,
а может только музыка одна,
взмывая ввысь, как вольная волна,
накатывая львиными валами,
скудельное снося в прибрежном хламе…
Созерцание успокаивает зрителя, настраивается читательский поэтический инструмент. Звучание цвета в стихах сближает смысловые узоры, просвечивает. Их гладью хочется мыслить. Сергей Шестаков мастерски взращивает желание читать дальше. Семь стихотворений ощутимо мало.
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
