(безнадёжная сказка)
…нельзя победить войну,
победив в войне…
М.
картина первая.
прощание славянки
баба яга об’являет войну,
потому что её никто не берёт
на ту, что уже идёт.
она складывает узелок, проклинает глухую тайгу,
поджигает свою избу, плачет, рыдает в горло, и рот
становится то-о-онким как нить паутинки,
едва не рвётся…
и она
идёт
дым — столбом, воплем ей вслед раздаётся
обнимая лес, оплакивая её уход,
маскируя побег,
отчёркивая — ногтем по косяку —
ещё один-одинёшенек век…
ели, вздрагивая от её шагов,
трогают небо, которое,
бежа назад, становится всё темнее, темнее —
от напряжения не отстать
(три «т» в одном слове молоточками бьют её в темя)
небо темнее, темнее, темнее
ели уже — зубастые тени, да и
шагов не видать:
смеркается
смерклось
старость
даёт о себе знать —
ей придётся поспать
она ищет берлогу — по запаху,
пробует на зубок
засохший/засушенный мухомор:
он ждал её, он совсем готов
это — сразу — снотворное и еда
под пережёвывание
(редкие зубы проделывают «чва-чва»)
сном целебным
забывается баба яга
…ей снится кощей, её молодость, меч-кладенец,
его смерть в яйце — спрятанная
от какого-то финиста-ясна-сокола
яйцо вдруг разбивается, игла ломается в чей-то руке, яга
вздрагивает даже во сне и просыпа-…
нет, всё-таки не просыпается
…волк выскакивает из чащи, на его спине
василиса прекрасная (или елена, но тоже
не менее прекрасная) — всё она, молодка-яга,
себя самой на пятьсот веков моложе, — в образе,
в об’ятьях иван-царевича (это вторая серия сна)
и во его руке — её рука…
…а иван теперь на войне!.. — яга
снова вздрагивает
и теперь уже — просыпается.
на сны свои огрызается да прёт из берлоги — аки
медведь по весне
но снаружи — всё только чёрная тишина
озером расстелена — гладкая-гладкая — ни ряби, ни ветерка
в чёрном небе луна — как будто
пушечный выстрел пробил девственную мишень
вдруг
бронебойно
ухает филин, срываясь в тёмную щель
зазубренной тени ели, подпиливающей мишень
сквозь щель меж своих зубов яга сплёвывает ком земли
— чисто клок чёрной плоти —
не прожёванной, застрявшей в корешке мухомора, день
ещё та-а-ак далеко, и ей лень
снова идти. куда бы то ни было
ни-
где
и
ни-
кто
её уж давно не ждёт
да и вряд ли вообще — просто помнит
яга с тоской
вспоминает оставленный позади костёр —
изба-то сгорела, поди, до самых до курьих ножек
вот это — ожог. рвёт восток
пожарным огнём восхода
яга собирает свой узелок, кидает в него ещё один мухомор,
подумав, выстругивает заточенным ногтем костлявый посох:
путь всё-таки далёк, а ноженьки (если сравнивать с прежним) —
едва-едва ходють
так стара, так стара, что ступу свою же пережила, и метла
(как и сама яга) — уж давно не та…
ну какая тебе, старая, ещё война?!
но тут вдруг яга икает
ванечка вспоми-ает?! — вздрагивает она…
взгляд её рас-светает
и яга поспешает:
кому — война,
а кому — только любовь, всё только любовь одна.
ну, снова пошла. светает.
картина вторая.
вечный зов
врать
не стану — путь был далёк
и горек
яга посылала вперёд сорок сорок и сто соек,
возвращались не все:
кто, по обычаю, — предавал, кто
просто мёр в дороге — что в том за разница, ветер
(как будто б сдуру) — бывало, вперёд её не пускал или дождь,
следом выбежав, догонял, и в следах её всё что-то
искал, искал, вымывая песчинки песка
времени — как
золотой песок где-нибудь на аляске или
в реке-колыме
бр-ррр, холод! (словно бы воспоминаний) её обнимал,
топко было, а то
— в ночь особенно — мороз пробивал
до кости, до белой-белой её кости —
сквозь все лохмотья, сквозь все меха
жил тугих, вёртких, перекрученных всё тем же временем,
с которым в не-вид-не-ющемся теперь далеке
пере-плелась она
баба яга всё шла
и шла война
иван был с ней
(с войной, не ягой — такая печаль…)
ну да что ж, — вздыхала она, — всегда был дурак…
дурачок, — улыбка так и таяла-текла во её уста, и её
костяная нога
вдруг стонала — как к непогоде
в очередном топком болоте-броде
яга
зыркнула вдруг на лягушку — померещилась
у той в лапках зелёных стрела
лягушка (ни в чём не повинная)
от взгляда того — умерла
тут же, так и не прыгнув с листа
коченеющей в топи той кочки, яга
чуть смутившись (да-да!) вылезла и из этой
трясины. пошла…
там где-то
ждала
война
подлинная соперница
та, что ванечку ейного крепко так обняла, яга
чуть не сломала последние зубы — до того челюсти свои стис-
нула. вдруг. взошла
на последний пригорок: ну
вот и она!
добралась. дошла! яга
даже будто б слезу пустив/смахнула
(или самой ей так показалось — потому что… так надо)
картина третья.
по ту сторону край-холма
война
была тут
простиралась
по всю ту сторону край-холма, до самого горизонта
(а поскольку яга на оба глаза давно была безнадёжно крива,
так она заглянуть могла и за
дугу окружности этой линии…
там
и там, и там, и там — всюду — была война)…
яга… пришла в замешательство…
да какой там! она реально струхнула:
война оказалась та-а-ак огромна, столь велика! казалось,
что она вещна, вечна, все-сведуща, все-про-ник-но-венна, не
обходима, непобедима… а страшное самое —
так красна! красой такою неистовою налита —
как яблоко спелое, тяжеленное, золотом рдяным налитое —
завораживающее, колдовское…
де-ла-а!
война рвала и дыбила бескрайнее поле
война мешала землю с телами, металлом, дымами
в кровавый фарш
война города крошила — в кирпич, задавая марш
война дирижировала адскую какофонию
война наслаждалась.
да так, словно не убивала, не разрушала, но —
рожала и строила!
всё так и было: война возводила хаос, свивая пути —
железнодорожные, бетонные, просёлки и просто судьбы —
в не-рас-пу-ты-ва-е-мы-е
клубки,
в спешке набивая свои неподъёмные сумки — людьми, мёртвыми
деревами, деревнями и городами — порванными околицами,
руинами, — всем тем, что уже без возврата назад,
околевшими трупами забывших-что-они-сторожат собак,
искорёженной бронетехникой, оторванными башнями-головами,
руками, ногами, осколками, сбитыми птицами, самолётами,
бронниками, футболками, пальцами, памятью, кровавыми
отпечатками, губами, глазами-закрытыми-навсег-да,
взрывами и землёй,
гусеницами, платками, палатками, платьями, берцами… —
всё это жалось в месиво
всё это хрипело и хлюпало
где-то, вздрагивая, неслышно бряцали чьи-то награды
смерть скользила в крови, прикидываясь только тенью войны,
а та…
та — пировала,
резвясь на природе, на пикнике,
что сама себе и разбила
на самой опушке ада…
картина четвёртая.
старость не в радость
…баба яга от вида такого чуть — тут же — и не слегла:
дык вот ты кака! племя-твоё-мать-твою молодое!
пленительная, пленяющая… — до края, до рвоты, до обморока, до
рук ледяных, до дрожи, до остановки сердца…
да как мне с тобою… тягаться-то…
с такою… бескрайней, рьяной, такою пьянящей, пьяной…
красою младою — яга поневоле здесь поняла ивана! —
как сердце его неопытное, живое должно было
загореться…
тут на неё и обрушилось:
как я стара!
осела яга
и чуть — на холме том — коньки свои
и не от-бросила (хотя отродясь на них не стояла)
мать сыра земля
её только, видно, спасла-сберегла —
травы шёлковы лодыжек её коснулись ласково:
ёжичка ты моя!
стой, дитятко, стой, моё ясное! зря-что-ль-напрасно-ли
я тебя столько долин-далей-дорог-юдолей сюда вела!
столько ты вынесла,
столько прошла,
стой, моё дитятко!
да, всё-всё пред тобою — война! но
страх свой оставь: с той войной
воевать не придётся, не надо
с войной воевать — напрасно
победит она, коль ужо началась
победит, околдует красой своей лютой всех соколов ясных…
будут очи их
черным-черны — ровно как мой покров!
будут с ночи в ночь заревом полыхать в их зрачках
все крики, боль вся! — всё-всё, что им и они кричат —
залпы все, взрывы, выстрелы, пули шалой неспелый свист,
но страшней всего — тишь, тишь, окоченелая тишь!
тишина, и — её сквозь — морось какая-нибудь —
как ночью той — единственной, в память въевшейся — по листу
по зелёному, живому ещё, не сорванному с куста листу,
пулей не сбитому над головой не убитою
друга. или друга-врага. или его — сокола ясного — самого ж себя…
война победит. победит. всех. везде. навсегда.
…что же мне делать?..
…делать-то что?!..
…зачем тут — я?..
— побледнела яга, в землю впившись, как молния
и качается, и горит-светит-искрит — пламя белое —
словно провод голый
голый-голый, тонкий-тонкий, тоньче паутинки любой,
тоньче реза ножа, лучика, волоска…
не яга — а одна лишь её душа…
…и — сипит та суховеем вдруг, хромым голосом:
где иванушка мой родной-дорогой, где он здесь, в этой войне, где?
покажи, да дозволь забрать, помоги… мать
земля вздохнула — так, что бабу ягу было чуть не сдуло
шатнуло, но устояла
вон он!
и яга его увидала —
свово ивана
а не чаяла уж. не ждала.
картина пятая.
баба яга пред’являет права
не спознала сразу: бледен с лица
как-что та луна, небо чёрно пробившая, словно выстрел
гаубицы
(или другого какого орудия)
в дымный дым — кафтан — одет —
в дым тугой, пуле-не-пробиваемый, — точь как тот,
что побег её — яги — кутал,
дом родной — жертвой — в небеса вознося…
вот и дошла
вот и нашла
значит
жертва вос-принята — яга
чуть-тут-же (язычница!) и не уверовала
но война
вдруг с краю рванула — красным, оранжевым,
в белый переходя —
бк
в воздух взлетел, землю плавя в напалм
и скрыл
скрал
гарью тяжёлой, масляной
бабкиного мужичка…
яга обмерла
яга стала — пуля
выстрел её донёс в пол-щелчка — глаз не успел моргнуть,
взрыв не успел осесть, война
всё ещё любовалась — как дрянное дитя —
словно игрой песка во взорванной ею «песочнице»…
бабка нащупала своего паренька
обняла
поцеловать не решилась — пока
некогда, некогда, не до того счас, яга — уговаривала
(и как успевала?!) она самую себя,
сплёвывая песок-тьфу-гарь
едкую с губ своих, языка…
…а ванюша был жив
запылился слегка
да глаз не видел
да обгорела щека
докрасна
докрасна
докрасна
— это война успела —
в щёчку его чмокнула:
знать, присмотрела себе
ещё одного муженька
а тут — яга!
как бы
пред’являет права
ты… кто? ты… откуда?! — одурела война
я-то? — не сморгнула даже баба яга — я не местная,
издалека. вот, забрать пришла своего паренька
ну, пока!
ага-ага… — заикала в ответ война — ага…
да как заревёт вдруг, очнувшись: АГА!!! этого? моего-то?!
дык так я тебе его — щ-щас!!! — и сдала! а ну, руки свои
убрала, карга! — да ка-а-ак даст ей пинка
яга, костьми всемя загремев, на пули полёт отлетев,
так и — ступой-колодой — рухнула
едва (повторно) коньки не сдала
едва в щепу не рассыпалася…
иван всё видел!
и это (не боль) ягу разозлило…
слегка…
спас-земля в ключицы её уперлась, подняла,
дым с неба как будто стёр кто-то — ладонью или тряпицей,
чтобы яга (яга!) светом могла подкрепиться
…и она поняла…
всё-всё вдруг баба яга поняла
к войне лицом своим — просветлевшим вмиг — повернулась, а та
её за плечи уже схватила-трясла, но яга
яга улыбалась: ей была так смешна теперь эта война
эта молодка-красотка-ду-
ра-дурёха-дуроч-ка…
яга
— томно так, не-спе-ша (ша!) — потянулась, хрустну-ла
всеми — до крайней, последней, самой-самой ма-хонь-кой
косточки своей родненькой, кулаки сладострастно сжала-свела,
жилы свои — под кожей серой, дымной, задышавшей, ожившей,
на-тянула-как-лук-тетиву-нап-ряг-ла —
словно всё-своё-испоконное-сонное-спящее, её
в неза-памят-ные времена
обрятшее
бессмертие — собрала!
вспомнила, призвала, сосватала, договорилась,
сама-себя-благо-словила и…
начала!
картина шестая.
время — вспять!
ни одна война
ни от кого
никогда
такого
и ждать не могла
яга
стала — в жилах своих — время
вспять выкручивать,
действуя — точно смерть —
зло, ледяно, обез-жизненно, наверняка
ох, а и застоялась-ко я! — закричала в небо горлом-трубой яга
сколько веков я тебя копила!
в жилах своих холила-берегла!
времечко-жизнь моя! я — любовь твоя! — небо
эхом от крика того колыхнуло — во весь его свод —
от края до края, да за горизонт!
железа листом
взгремело
серое-серое
синее-синее
ржавое — от крови брызг, что война по нему плескала — небо
земля затрещала
война зашаталась, оглядываясь осатанело, одичало
а земля под нею кряхтела — ос-та-нав-ли-ваясь и обращая
вращенье своё в-обрат-ны-е времена
время — искрами золотыми, серебряными — яги вокруг вьётся!
искрит, веселится, баба яга как дитя смеётся, небо
едва не рвётся — так вспять несётся
с земли
стирается пыль, все и всех прах-останки, целые
города могут кануть в ничто,
если что: яга
пережила века!
времени в её жилах — не на одну войну, последней
хватит и так, чуть-чуть, слегка —
вот она (война)
стала стираться, словно ластиком жадным, жарким —
как карандаш с листка
сперва
отхлынула от днепра,
с севера убралась — словно прядь кто смахнул со лба,
вот уже нитки стальные рельс шьют — стежок за стежок —
сшивая всё, как и было — землю с запада на восток,
снаряды — обратно по ящикам, бомбы — на самолёт,
руины зализывая — как эскимо,
живых приводя в восторг,
занозы осколков сплёвывая, выгрызая
из плоти тел
мёртвых, омертвелой земли, кирпича красных
стен, скрученных жил бетона, короче — зданий,
всему возвращая жизнь —
без всяких
предварительных условий и
обещаний.
война на глазах теряла
всю свою привлекательность,
баба яга — напротив, приобретала, она
словно бы молодела, война — старела. и задыхалась
кровью (своей!) потела
баба яга — смеялась!
время — всё так же, искрясь, проворачивалось, летело
за спину, за спину…
а иван…
просто застыл, да смотрел, да дивился: ну надо же! что за дело!
экое-что-за-чудо творится!
картина седьмая.
слушай сюда!
война — почти уже дочиста — с лика земли сошла
земля — чисто та икона — очистилась/высветлилася/
ожила
а баба яга — всё знай весела-зла: и её круговерть та уже взяла,
да она — мудрая — дальше пошла
война
совсем стала бестелесна/бесплотна, сам дух её
ветер степной разнёс/развеял
но яга взор навела на тех, кто её — войну ту — содеял/затеял:
здорово, душеньки! вот я и пришла!
знаю-знаю, ни одна из вас меня не кликала, не звала,
про меня не ведала, да вот — пора!
не гоните уж со двора… — притворялась яга
да вдруг вскинулася:
…где вам — миг, там мне — век!
и за папертью век
не улечься вам, не укрыться, не спрятаться!
что в колени пали? молиться? так не бог я. и все ваши мольбы
— припадки фальшивой любви — не считаются.
не от сердца всё — коли нет его
не по вере никакой — потому что нет такой
нет её — веры — в вас. ни прежде, ни сейчас!
причитай, пой — всё ни на кой!
и — хоть ты кто —
скиф с конем, янычар с мечом, казак с палицей,
хазар, татаро-монголец, галл заблудший, тевтонец-ливонец,
русский, хохол или лях,
немец, француз или так — янки, малыш-корсиканец,
викинг, сам инка, британец,
римлянин, карфагенец — любой!
японец/китаец и даже кореец с атомной булавой,
держатель банков, владетель морей, распорядитель
всех континентов и стран, царь-король всех царей-королей
тайный, явный, масон, иудей, новый и.о. сына бога-отца
и даже (боже тебя спаси!) — всё и вся и везде
покоривший с какого-то х…на англо-сакс
с клюшкою от хоккея
мне всё равно!
слушай сюда!:
земля одна! хватит вам её рвать
вашу мать
не убий — и всё. таковы правила
в нашем… хоккее
картина восьмая.
песочница
война меж тем совсем растворилась —
как бы ис-под-тишка
вы решили, она лишь стояла, да на всё то смотрела?
не сопротивляясь, скромной белой берёзкой бледнела?
…ну зачем…
она вмазать бабе яге хотела — танки поближе сдвинула,
огнём обметать пыталась, даже
стянула-кинула какую-никакую живую силу…
но… эка жалость —
никогда, никак, никакое
наступление не реа-ли-зо-вать,
коли время движется только назад, только вспять:
пули, снаряды — вся смерть — летели только обратно —
медленно-аккуратно садились в дула, стволы,
рассаживались по ящиками, переплавлялись в металл,
каждый взводный, соскакивая в окоп, что-то (всё тише) орал —
словно слова забывал
взвод, при надобности оживая, шёл на расформирование,
форму дорогой снимая, раны все в пыль роняя,
волосы на головах солдат делались всё длиннее, взгляд — мягче,
глаза — добрее…
полное отступление наступило
по всем фронтам
и война — словно бы и не начавшись, до своего рождения —
прекратилась
так и не проснувшись — уснула
как смыло
такой парад
только творцы её у бабы яги в ногах валяются-воют:
что ж нам теперь — в ад?!
и боятся, толпятся, лица скрывают, прячут,
друг на друга всё — пальцем: он всё (она), не я!
неужели ж в ад?
а яга улыбается:
ну да
а куда?!
только — поскольку не бог, не богиня я, так уж не обессудьте,
пожалуйте в мой! и…
песочницу небывалых размеров им всем колдует
ох, — спохватилась — минутку! — еще один жилистых жил оборот,
и все поголовно злодеи — детки:
пятки розовые, на ушах повисли смешные кепки
рубашонки, сандалики, а в руках — совочки
…вот и песочница подоспела, играйтесь теперь в песочке!..
только
яга ту песочницу двинула — сквозь леденящую космоса темь —
к солнцу поближе,
чтобы пятки песком раскаленным пекло как следует,
чтобы шибче
детоньки
бегали!
раздала-насыпала им игрушечек — самолётиков, танчиков,
оловянных солдатиков — ма-аленьких всё, но настоящих,
насмерть разящих
и — каждому ребятёнку в трусики (или пелёнку) —
по одной славненькой, похожей на чёрный лимон,
ма-аленькой
атомной
бомбочке:
— играйте! —
друг дружку взрывайте,
ревите и погибайте —
вновь и вновь,
а потом —
воскресайте! — всё в той же
прокалённой, проклятой, прокажённой
песочнице — на новые битвы
до новых побед — в круговерть:
умереть — ожить — умереть
и нянькой вам — смерть! сама!
прекрасная, как война — и так от темна до темна
под не-сходящим солнцем бесконечного лютого дня
в пекле
играйте, детки! вы заслужили
и… для полного погружения — яга их всех ослепила:
чтоб ничего не видели — как не видели прежде —
ни ран, ни скорбей, ни смерти детей, не говоря — солдатиков,
не оловянных-статненьких, — простых, из крови и мяса,
ни — ликов иконостаса…
баба яга смотрела, да что-то своё ещё размышляла-хотела:
вам бы и слух отнять
но по игре вы же зачнёте орать — да так,
как ни вы, ни вам, никто-никогда-нигде —
от ужаса беспомощности ещё не кричали —
рвите ж друг дружке уши! как души всем душам рвали.
да!
и пусть раз от разу, в каждом новом рождении
каждый из вас будет чуть-чуть калекой —
то ножка не ходит, то руки не поднять…
и долгие лета вам
так играть.
от сих. и довеку.
без перерыва. без сна. без смеха.
без права досрочного искупленья греха!
ах да. ну и — денег вам. всяких. пусть кружатся,
вьются, валяются — камушки как, листва,
пусть их будет вам — как песка
как песка
в награду. в оплату. в утеху.
и — каждому в грудь! —
железный крест / золотую медаль:
«за рожденье войны»
(отец-герой / мать-героиня)
аминь. играть!
войне — в той только песочнице и быти живой.
всё. оставила. отпустила. отбой
картина девятая.
зеркало для героя
а что же иван?
его и нет как будто, всё яга да яга, а кто она — без него — така?!
никто. угадали
и… — накаркали.
яга в самом деле, все гештальты закрыв,
сделалась словно тень, точнее — свет —
бледный-бледный, едва-едва…
словно травинку её качало, мутило
да что же с тобой, яга?!
да кто ж ты така?
да я это, я! баба яга!
в тёмных лесах во тёмные времена оставленная,
тёмным именем прозванная —
схоронить чтоб цельной, не-розданною…
позабытая, с души вынутая, обескровленная, покинутая
только лес-тайга, да кощей, да филин,
ступа, печь, да метла, да старая изба — вот и вся я
сидела, жила-ждала — кто вдруг прийдёть, вспомнит-заберёть
али клич кинут…
не-а! ни словечка, ни зова, ни эха — и так из века в век, из века…
время текло, словно та река — без конца, без начала будто, без спеха
я сама
вспоминала себя всё реже
забыла
выла
весь смех сошёл в бесконечный зубовный скрежет
да беда — зубы стали гнить
это — досада
а что было прежде (да и было ли?) — так то всё ерунда
так и жила
так и жила…
иван
склонился, по волосам её гладит: краса моя!
дурачок… — бормочет в ответ яга, — ну какая с меня краса!
и — глаза на него подняла
и — глазами всеми пьёт, напиться не может:
так иван расцвёл! такой пригожий!
ни царапинки, ни щетиночки, зубки белые, щёчки румяные,
глаза — с небом сливаются, брови-волосы — шёлковы, будто бы
облака оловянные
годик-два всего-то сбросил, да войны любовь сошла —
и с души слетела осень, и весна его взяла!
ду-шень-ка моя… — прошептала яга
и отпрянула! — иван
нежно обнял её стан, голову на плече на своём устроил,
…к поцелуям мостик строя!..
я — яга! — закричала в него яга (как могла)
а иван лишь кивнул: ага
и тут, словно сон, — река, что ещё не вошла в берега, —
волною взметнулась, зеркалом отразила:
стоит краса-молодец, богатырь-верзила, а…
в об’ятиях его… кто она?!..
как травинка — стройна
как свет сам — светла
очи — что роса
губы — красна ягода
волосы — лён ниже колён,
плещутся, что река…
это… я?!.. — не верит яга
схлынула волна
камень с души снесла
вспомнила себя яга
вспомнила всё яга
всё поняла —
кто была!
только
стоять она
больше не могла:
сила её вся, как есть, —
ушла
картина десятая.
и пришла она…
…баба яга войну об’явила,
но ни с кем в войну не вступила,
ничего не разрушила, никого не ранила, не убила
она просто время вернула в начало начал
и
иван и думать забыл-перестал,
что ещё поутру лишь войну любил одну —
да пре-выше всяких возможных сил!
но то зла-любовь была — война его повязала, взяла
силой-красой красной своей прекрасной —
кровью застойной, спелёнутою,
в правде не венчаной
но на силу — сила, на меч — меч
баба яга
из лесу на зов пришла, силу старую-забытую (даже ею самой)
принесла, всё и всех вернула — самим себе / в самих себя
сама собою стала, но
силы все отдала
где ивану — год да месяцок шёл в обратный срок,
там яге — за старания — век за минутку, за миг — годок
выцвела, побледнела, с лица сменилася
и собою стала, и во времени растворилася —
словно и срок её ещё не настал
словно время то случилось,
где про бабу ягу ещё никто не слыхал
да и не было кому — слышать-то
да и не было кому — сказку ту сказать,
не было кому бабу ягу бабой ягой назвать,
в избе, в лесу тёмном, за далью дальнею —
дымной, дождливой, ветреной — спрятать-схоронить
до последних времён
до нужного дня
иван (сам не ведая) — позвал её
и пришла она…
картина одиннадцатая.
прозрачная речка, белые берега
иван её по-прежнему обнимает,
да яга — в руках его — наземь оседает:
ни одной силочки во мне боле не осталося
жизнь моя в другую жизнь должна вся уйти до остаточка,
возродиться чтоб в других глазах,
до нового времени,
до нужного дня
мать-земля уже пригревает её лопаточки,
уже плачет росой прозрачной — среди бела дня
небо белое-белое стало, синь-с-него-вся-румянец-словно
вмиг сошла
таяла яга
как тает снег белый в прозрачный ручей, белые берега
берега берегли её — руки-ладони
иван
на руки любовь свою при-поднял
да всё приговаривал, да всё шептал:
как же я раньше-то тебя не признал?
как же я раньше-то?.. как же я?.. как же?..
а яга…
нет, яга не то чтобы умерла, она
свернулась калачиком-заечкой на груди его,
ушла в него, растворилась в нём — без дымка огоньком,
и наш иван, хоть и бледен-хмур был, но светился, горел, сиял —
хорошо ему стало. с любовью в нём…
..в поле бескрайнем, войною избитом,
иван ягу-свою-любовь опустил-расстелил,
земля ее приняла. яги не стало…
но
во стороны во все
цветов кружево разнеслось-побежало
красиво стало
спокойно стало
…….
здесь
нужно бы,
чтобы музыка полилась-зазвучала,
но
лишь тишина,
тишина одна,
ивана за плечи обняв,
над ним
стояла
………………………
……………..
………
картина двенадцатая,
совершенно излишняя.
мораль
не было бы той сказки,
коли б не тот поход.
где война кровь пускает
да земли тело в куски рвёт —
там только любовь одна всё исправит,
ровным швом сошьёт.
и её игла колет больно, да!
но эта боль
никого не убьёт: она
поверяет и душу, и плоть —
жива?..
5-9(15) апреля 2023