Стихи Юлии Белохвостовой из подборки «Утешь меня» в журнале «Плавучий мост» (№1(21), 2019) перечитывать необходимо по нескольку раз. Нет, они понятны, даже, как бы ни стало сейчас модно противопоставлять поэзию и прозу, прозаически ясны. Сложные метафоры или аллюзии, требующие от читателя перетряхивания культурного багажа, автор использовать не спешит. Поэзия не определяется количеством тропов и перекличек. Если поэтический текст затуманивается, и читающий не находит «лошадку», то трудность проявления смысла сквозь форму обуславливается не принадлежностью текста к поэзии, а наоборот, говорит о её слабой концентрации в нём. Версификация, особенно изощрённая технически и метафорически, не сравнима с поэзией, проникающая способность которой исключительна. Уже на уровне звучания. (Дети начинают своё словотворчество именно со стихотворной речи, подбирая созвучия, придумывая новые.)
И Юлия Белохвостова в стихах работает на чёткую понятийность. Однако, только перечитывая их, улавливаешь более тонкие, как в духах, ноты. За простыми, к примеру, строчками:
И когда ты во сне ко мне притулился ближе,
не проснулась, а только вдруг задышала чаще
— оказывается оченно нежная эротичность. Стоило ли сказать более выспренно? Нет. Нужно ли объяснять подробней? Ни в коем случае. Это угадывается сразу. Но чувствуется после перечитывания. А строчки-то буквальные, правда? Заточённость в намеренной реалистичности удлиняет амплитуду читательского колебания перед полным поглощением смысла. Поэзия, вот она! Ан не совсем вся, глубже надо поискать в доступности текста, распознать женскую прямолинейную сложность, чтоб почувствовать страсть в учащённом дыхании. А это касается человеческой чуткости. И житейской мудрости.
* * *
Ходит по комнате взад и вперёд,
меряет вечер шагами,
знака, намёка приметного ждёт,
мучается мелочами:
стул не на месте, стакан не помыт,
лампочка перегорела…
Как по-хозяйски вторгается быт
в действия бренного тела.
Вдруг покачнется, как будто упасть
может в любую минуту,
выдохнет: Господи, что за напасть? –
и по тому же маршруту
взад и вперёд, за собой по пятам
ходит по тёмной столовой,
под ноги смотрит, как будто и там
ищет забытое слово.
Будто важнее и нет мастерства,
что за досада такая? –
только записывать в столбик слова,
тщательно их подбирая.