* * *
Избавь меня, Господь, от суеты,
Оставь мне это поле и цветы,
И озеро, где брызгаются дети,
И поцелуи краденые эти,
И на косых лучах висящий лес,
И все. Поскольку времени – в обрез.
***
сегодня я встретил гения
он брёл по кривой дорожке
гналися за ним знамения
милиция и неотложка
летели за ним проклятия
и били напрасно молнии
а он говорил – апатия
и в этом была ирония
я молча курил в стороночке
он мне улыбнулся искренне
и рухнуло небо с полочки
и Млечный взметнулся искрами
***
там камни и камни и камни и небо
и море и пена и ветер и камни
и юноша –омуль и девушка –нерпа
друг друга охлопывают плавниками
и есть ли что кроме и что это кроме
такие же камни такая же пена
остывшими сгустками солнечной крови
то нерпа то омуль то свет постепенно
***
Рюмку цопнула за талию –
Вот такие, брат, дела:
– Не кадри при мне Наталию –
Я пока не померла!
Я хочу цветочек аленький,
Что мне ваши разлюли,
Я хочу, чтоб звали маленькой,
Надышаться не могли…
И горит рябиной красною –
На войне, как на войне! –
Вся вглухую разнесчастная,
Овдовевшая вполне.
***
дождь лил и лил, лиловы были дни,
когда тебя оплакивали в вышних,
как будто став подобием родни,
или собрав причастных на девичник,
металось пламя чёрное в груди,
и тьма росла, и звуки мира глохли,
и смерть твоя стояла посреди
осенних вод, вся в пурпуре и охре,
и смерть твоя сочилась между строк,
и корчилась, и сладко ухмылялась,
что не сумел, не смог, не устерёг,
что всё в сравненье с ней – тщета и малость,
дождь лил и лил, и словно вторил ей,
что всякое смешно обетованье,
что все слова в любом из словарей –
её земных имён чередованье,
а я твердил, что скоро им – в закут,
что ты вот –вот, устав от их занудства,
шепнёшь: апрель,– и вишни зацветут,
шепнёшь: весна,– и пеночки вернутся,
пусть мы ничто и меньше, чем петит,
неотличимы от песка в пустыне,
но пеночка уже летит, летит,
летит назад из залетейской стыни.
Лене Лапшиной
и башня – чтоб почувствовать: ты вошь
и пашня – чтоб почувствовать: ты мышь
и бездна – чтоб почувствовать: ты меж
однако же – вживаешься, живёшь,
листвой инакомыслия шумишь –
да ничего с собою не возьмешь…
/автоэпиграф
ни сизой голубки
ни репки, ни рыбки
ни мёчт о яйце золотом
скорлупки, скорлупки
и скрепки, и скрыпки
а смыслы? – а смыслы – потом
риторикой – гулкой,
моторикой – мелкой,
покедова не перемрут,
по жизни гложа
саблезубою белкой
их чистый етить изумруд,
нехай и наляжешь –
вовек не догложешь
глядишь – и рукою махнёшь
на хлеб не намажешь
в карман не положишь
с поклажею не умыкнёшь
***
Есть тайный Саратов, закрытый для всех,
С подземной рекой, вертолетной площадкой,
Осеннего дерева выцветший мех
И грохот железных колес по брусчатке,
И есть заржавевшая дверца туда
В забытой столовке под старым плакатом,
На нем намалевана в миске еда,
Которую часто готовят солдатам.
И ключик под ковриком смирно лежит.
В могиле директор театра, аптекарь
Идет порошком торговать в гаражи,
Чтоб выплатить долг за свою ипотеку.
И страшная тайна про кукольный рай
В печальных руинах на бывшем заводе,
Где сколько коляску ты не собирай,
Опять получается что-нибудь вроде.
Если мы где-то пропустили опечатку, пожалуйста, покажите нам ее, выделив в тексте и нажав Ctrl+Enter.
