Роман Белоусов ‖ Парапам

Парапам [1]

про деревья любви

.

.

.

Это великая и непреодолимая вертикальная

. . | . . черта накрывает всё написанное ( набранное на клавиатуре ) на слитном и простом основании прямой линии строки , исчезающе . . . тонким слоем смыслов

и

надежды быть в общности .

.

.

Первым из живых , кто пришёл разделить со мною одиночество , оказалась нежная и возлюбленная зверюничка – Бешамель . Беша прошла перед монитором и клавиатурой и , повернувшись ко мне лицом , присела , начала аккуратно вылизывать себе шкурку . Её существа . . глубины далеко в прошлом единятся по клеткам тела и по происшествию жизни с моими и Вашими клеточками , . . . всех людей и . . . мышей . Там , далеко в прошлом , бытовали , говорят , теплокровные млекопитающие » тупаи » , бегали , говорят , по деревам и ловили на еду насекомых , улиток и потихоньку начали подкушивать , кто плоды , а кто . . . друг друга . Бешамель пробиралась ко мне и к Любаше ( Хоме ) , в кошатины , бесчисленные времена и . . . сберегала злаков и других ед множество великое от когда-то своих , в прошлом , соплеменников , но уже давно мышей или ,

к примеру , – крыс ! И вы знаете , в силу особых отношений , даже , скорее всего , при этом их не поедала . Просто – приносила в жертву . Кому ? Да ! Нам , господа , нам с Вами , изумительно умным , побеждающим . .

почти всё , приматам , которые умеют возжигать огни , плавить на металл руды , делить на фракции нефть , носиться по дорогам , сделанным из одной нефтяной фракции , сжигая внутри стали двигателей другие её фракции . Делать бесчисленные ошибки , править что можно , или вновь их совершать . Все наши действия абсолютная и не обсуждаемая реальность для Бешамельки . Когда мы с Хомочкой едем навещать во Псков Мамочку Любаши ( Хомы ) , то берём их ( кошатин ) с собою , в скрученный штампами и сваренный , свинченный на заводе кокон из стальных и стеклянных листов на четырёх кольцевых резиновых подушках . Пламя урчит в цилиндрах , безветренный воздух снаружи плещется и бьётся с машиной за место в пространстве , но . . . попав в карбюратор , изменяет сам себе и . . . заодно с бензиновым паром , мелкой и быстрой молнией на свечах из обожжённой глины , несёт нас во Псков с кошатинами , к Любашиной Маме .

.

.

Ночь не тает – день сверкает , к небостоку от земли

Всё , что зримо омывает из не зримого прилив

.

.

Понедельник ,

28 Августа 1999 г. 8:37

.

.

Боле всего привлекают меня в этом мире поднимающиеся из времени ряды деревьев любви , и тысячелетиями , и днями единящие рода людей , и другие рода , и

“ многое много ” живущих , где в нежные семьи , где в бурные стаи , где в мирные стады . Любят и любят они , живые , пополняя волю друг другу , отбрасывая в стороны , от стволов любви , её бесчисленные тени – яростное , яркое стремление к победе , тёмный сырой страх гибели , ледяной ужас войны , а порою , и глубокую , липучую беду своелюбия . . .

.

.

Парадокс осознания и безмерный свет любви , я полагаю , происходят из одной “ области ” и найти для неё основу , в “ тяжёлом ” мире , не представляется мне возможным . Я знаю простой способ взглянуть и увидеть эту “ область ”. Можно , разделить своё внимание на два направления : одно – внутрь своего существа , а второе – во вне , в окружающий его мир , за тем , одновременно и равномерно , увеличивать оба внимания . Тогда вы , сможете почувствовать ( за разделяющей оба внимания чертой ) эту глубиннейшую “ область ” , в которой все вселенные тихонько звенят , осознавая полноту всего и конец всех печалей . Весь “ жёсткий ” или “ тяжёлый ” мир внешних явлений сам находится в абсолютной , ни чем не занятой пустоте и может легко , как нежный колокольчик , за одно со всем бесконечным течением времени , много повторять себя в этой “ области ” и

по-над-вечно лежать в ней , как не рождённое дитя .

.

.

( Пламя урчит в цилиндрах , безветренный воздух снаружи плещется и бьётся с машиной за место в пространстве , но , попав в карбюратор , сам себе изменяет с бензиновым паром заодно , с помощью мелкой и быстрой молнией на свечах – несёт и несёт нас с кошатинами во Псков к Любашиной Маме )

.

Без этой “ области ” мироздание один раз , клацнув – “ был-есть-был ” , и прогремев яростно цепью причин , исчезло бы темноте омрачения . Только в этой “ области ” и возможно единение без поглощений , определение без ограничения рамками , всё , не касаясь ни одного , и навсегда – просто , , как равно , , , как текущее мимо теперь .

.

.

Вдоль могучих деревьев любви там простирается воздух осознавания и встречный “ жесткому ” миру поток невесомых решений льётся в листья отдельных жизней , сливаясь в них с поднятой стволами любви из

“ жёсткого ” мира . .

“ влагой ” причинных токов .

.

.

На ветвях этих деревьев птицы божеств , и глубокий , более глубины времён , иХ щебет и свист в другом ,

“ надзакрытом времени ” , которое поперёк обыкновенного временного потока . Это не далеко , драгоценные господа , вот я перебираю ягодки клавиш , и лёгкие буквы возникают из довольно чистого вакуума с той стороны толстого стекла монитора . Живое встряхивает причинную цепь , и мироздание наполняется музыкой сфер до краёв зримого и обратно .

.

.

Пламя бьётся в стальных цилиндрах , безветренный воздух снаружи плещется и бьётся с лобовым стеклом за место в пространстве , но , попав в карбюратор , изменяет себе смешавшись с бензиновым паром , взорванный мелкой , своевременной молнией на свечах , несёт нас с кошатинами во Псков

.

.

Другой , запертый в кольцах колёс , воздух бьётся от быстро бегущей дороги в подвеску , в амортизаторы , в кузов и тревожит охотничий , нежный слух наших кошатин . . Беша , долго , с пол дороги до Пскова , орёт , что условия не выносимы и , что это выше её сил . Веселиса по брёдав немного по торпедо , по салону , устроилась теперь на моём левом плече и смотрит на несущийся мимо мир .

.

.

Умничка . . . обрела в моём позвоночнике и плече дополнительный столбик амортизаторов и подвеску , ей там , на левом плече у бокового стекла лучше ехать . Мы решили за них , что берём их с собою , лишь бы избежать расставаний . Нам разлука с ними – острый нож , а им длинный тяжёлый сон , и раз за сутки чужой “ даватель корма ”. Дорога – всего одна , риск один , а разлук – две у Бешеньки , две у Веселисы , и по две у нас с Любашей , это восемь разлук . . . Мы правы , мы правы , мы правы . Бешамелька заснула в слезах у Любаши на коленях , спит эмбриончиком и гонит немую толщу времени назад в Санкт-Петербург – домой , на Рестовский Остров . Передние мои лапки лежат на руле , и глаза , разум , навыки – пристально следят за дорогой , сердце полнится любовью , а ноги , будто бегут над землёй в почти полной неподвижности , играют педалями . . . . . : во Псков .

К Любашиной Маме .

.

.

____________________

[1] Авторское определение «парапама»: среднее между текстом и парапланом (это такая «лыжина» в безвидный воздух, залезать целиком и в нём летать). Техника возникла в миллениум при освоении слепого навыка набора на клавиатуре текстов при отпускании собственной умственной деятельности на волю.

Фото: Н. Т.