Из названия «Человек о двух ногах и голове» — второй части книги «Акустика» Алёны Бабанской — если приглядеться, то заметно, как «растут ноги» всех её стихов. Они ходячие. Сначала не понятно, что имею я в виду. Но и я не сразу поняла, как умудрилась за треть вечернего часа прочесть всю «Акустику». Похожий экспириенс был с книгами Феликса Чечика «Cвоими словами» и «Новой». Как мгновения промельк.
Метка: писатель
«Петля» Романа Сенчина
Есть повесть Романа Сенчина «Петля» («Урал», № 2, 2020). О журналисте, писателе, оппозиционере. Убиенном, но, слава богу, не убитом на Украине в 2018 году. Физически не убитом. Инсценировка была. Он пострадал иначе. Сенчина интересовал именно этот «бестелесный» ущерб, психологический крючок: «Это не помогло. Его колотило, и он, глотая и глотая царапающий горло сгусток, как при фарингите, оглядел комнатку в поиске одеяла или куртки. Только сейчас заметил
«Страна бумажных человечков» Наталии Елизаровой
«Страна бумажных человечков»* Наталии Елизаровой дружелюбно открыта, виза для въезда не нужна. Особенностью гостеприимства оказывается нетипичная погода — «Последнее солнце», «Холод», «Почти что март». Время здесь тоже отличается от времени в других местах и укладывается в «Световой день». Природа живёт по законам «Мазурского зверя», но и в этом краю «На безрыбье рыба даже ты…» Пять частей книги — пять усилий найти опору, пять борений за лучшее в
О «Бульваре» Алексея Антонова
На «Бульваре» Алексея Антонова задерживаешься на неопределённое время. Точнее, дня на два-три, но по ощущениям намного дольше. Проходил рядом смутный хронос. Но ученикам Алексея Константиновича удалось его завести в книгу и объять-обнять. В первый том* (второй будет посвящён прозе) двухтомника вошли практически все стихи Антонова, и сохранённые в авторской редакции тексты будто скручивают газету «Правда» в трубочку и бьют по голове. Несильно прикладываются, но гул
Мария Ватутина. «Пока ты спал…»
Книга Марии Ватутиной «Пока ты спал…»* укрепили во мне стержень материнства. Всеобщего материнства. Поэзия женщины — какой должна быть она? Ахматовской или цветаевской? Может, Сапфо — наставница? Или Берггольц? Охватывает ли фемоптика весь мир? Полемика везде уместна. А стихи Ватутиной не полемичны. В них существует собственный мировой порядок, который вроде бы идентичен внешнему, ежедневно нашему, но — не совсем. Мы не повторяем как молитву имя
Неприкасаемые стихи Чигрина
В моём эмоциональном регистре звучат разные поэзии. Отзываются многие поэтики. Одни ближе, другие дальше. Кто-то обладает шестью октавами, и немеешь от потерянности себя в таких высотах, а кому-то достаточно на субтоне прошелестеть, чтобы вынуть душу. А есть стихи Евгения Чигрина. Их страшно читать. Мои рецепторы бермудят. Я понимаю, что это не аномалия и тем более не паранормальное явление, но стихи Чигрина меня пугают. Они идеальны. Вот
«Нью-йоркский обход» Александра Стесина
«Нью-йоркский обход» Александра Стесина — и философский, и этнологический. Если б не симптоматика, прочитался бы идиоматично. Но автор — пациент. Страх — его диагноз. Нормальный человеческий страх страданий и смерти. Он умножен многократно знаниями и опытом работы онкологом. Синоним смерти — рак — повторен и зафиксирован в описаниях столько раз, сколько необходимо, чтобы привыкнуть к нему и почувствовать спазм горла на строчках об убийстве лабораторных