Книга Елены Пестеревой «В мелких подробностях»* долго подходила ко мне. По страничке-двум, трём, потом двадцать залпом, как капли Зеленина на ночь. Вторая часть «Звук и август» после первой по-женски мандельштамовской «камень tristia бумага» — столько там пучков, нервов, смыслов, в разные стороны торчат и рвутся, хоть больше верлибры там: или именно по их воле все эти песни, как калёные прокофьевские «Мимолётности»? — растопленней будто. Обращение неизменно