«Кромешный плен» © Колонка Данила Шведа

 

Впервые стихи Александра Шимановского я услышал двадцатого ноября прошлого года. Это были достаточно камерные чтения, организованные «Нормальными стихами» (Михаил, передаю тебе привет). И было, действительно, нормально. Я сидел на полу с маленькой бутылкой вина (сам откуда-то достал, или мне просто передали эстафету, не помню), ноги затекали, глаза закрывались. Я культурно сидел и просто слушал стихи. Когда читал Александр меня не озарило, меня не вдохновило, меня не наполнило самыми прекрасными чувствами. Мне просто понравились его стихи. Их хотелось слушать.  После «официальной» программы я поделился переживаниями со своим товарищем. «Даня, так если понравились стихи, надо обязательно сказать это автору. Пойдем, пойдем, чего стоишь». Меня с силой заставили признаться Александру, что стихи его мне милы. Сразу после этой процедуры любезности я попросил Александра, заслать мне парочку его стихов, звучавших на вечере. Александр, кстати, охотно согласился, а когда-то потом мы еще устроили короткую переписку всё по той же теме. Стихов Александр мне так и не отправил. Я совсем не злопамятный, просто зафиксировал. В общем, картина первого контакта с автором как с твердо стоящим передо мной, так и с услышанным через посредника в лице скрипящего (тепло и по-доброму) микрофона, должна быть немного ясна.

Александр Шимановский. Родился в две тысячи втором году в Москве. Поэт, переводчик. Публиковался в журналах «Флаги», «Кварта», «Прочтение», «Формаслов» и др. Подборка для журнала «На коленке» под названием «Лента смерти вода» содержит семь стихотворений. Есть длинные, есть короткие. Есть хорошие, есть похуже, есть прекрасные.  Лучшее стихотворение из подборки – «Событие» (или «Это голые ветви из сада качают…»), худшее — «Песня Пенелопы». Подборка мне понравилась, двумя руками всем посоветовал бы глянуть. Можно заканчивать, но хочу еще один (может, пару) момент зафиксировать.

Стихи Александра корявые и достаточно сложные (в плане моментного восприятия прочитанного-услышанного). Синтаксис своеобразен и, скорее всего, насильственно деформирован автором в корыстных целях:

Все кончилось тем, чем начиналось —

и больше ничего. Так и сердце,

песню свою запускает,

ткань золотую от бессилия катиться,

как то, чего нет, —

терпеливая

перед этой последней, быть может,

весной, я начинаю тебя

и сразу забываю…

Выбранная манера изложения заставляет глаза взволнованно бегать по столбикам вверх вниз в поисках связок, маркеров, ключей и подсказок: на что сделать акцент, что именно запомнить, как правильно соотнести все образы и так далее. К подобной игре на опережение очень быстро привыкаешь и весь текстовый шум уходит даже не на второй или третий план, а вовсе пропадает. Остаётся один субъект и его трактовка особо устроенного мира.
Александр настойчиво выстраивает картину собственного бесконечного, но четко устроенного пространства, в котором и пытается ужиться человек. Как мне кажется, основных конструкционных составляющих мира Шимановского всего две: темнота и свет (верх и низ). Речь идет не о плохом и хорошем, это два совершенно разных пространства, которые находятся в вечном контакте друг с другом:

Это голые ветви из сада качают

свет не здесь, не в этом мире,

где сплошь земля — земля.

Ты еще не дома,

еще не здесь,

где я

и верно, тогда нас выдаст

кромешный плен,

исчезновение —

кругом солнце и звезды

как в первый день.

Особое внимание стоит уделить последним двум строкам. Если уйти от библейского повествования о сотворении мира и опустить тот факт, что в «классическом» варианте свет (а соответственно и темнота в качестве противоположной единицы) был создан в первый день, а Солнце и звезды созданы в четвертый день, и просто представить каноничные атрибуты дня и ночи (света и тьмы), то, конечно, это будет «Солнце» — для первого, и «звезды» — для второго. Тогда мы получаем описание «нулевого» дня, дня до сотворения всего. Свет ночных звезд и обжигающий свет яркого Солнца еще не отделены друг от друга, они находятся в одном пространстве, они одно целое. Лирическое повествование Шимановского стремится к условной нулевой фазе, к тому, что было «до всего». И этот «нулевой» день снова наступит, и воцарится «кромешный плен», когда лирический герой встретится со своим альтернативным воплощением, идущим этим же путем, но с противоположной стороны.

Идею «нулевого» можно распространить и на крайне важную, но особо не заметную единицу в художественном мире Шимановского – время:

Я вижу

твою борьбу: снег идет

с тех пор как начался

Время вроде бы и обозначено, но его всё равно нет. Можно предположить, что именно отсутствие времени рождает само «нулевое» пространство, в котором не установлено ничьё главенство, оттого оно столь подвижно и ненадежно:

и немеет целое лето;

сыплется снег на дорогу,

в дом и на улицу, не различая

где это — нам плыть,

только плыть,

куда мы плывем?

Всё это достаточно занимательные тематические аспекты уникальности звучания Шимановского. Он говорит о глобальных (или даже вселенских) вещах: предлагает собственную концепцию мироздания, определяет основные движущие силы его собственного мира и старается четко придерживаться всех правил и законов, установленных им самим. Отсюда же рождается достаточно значимый и дискуссионный вопрос: это Александр Шимановский ведет и держит свою тематическую рамку, или это рамка держит поэта, жёстко ограничивая его не только в мотивообразующих ходах, но и в гибкости собственного высказывания? Можно уверенно сказать, что подборка, безусловна, цельная, но при этом она тематически однотонна (кто-то может выделить это как несомненное преимущество, не буду тыкать пальцем). Прочитав три или четыре первых стихотворения, ты уже можешь предположить, как будут развиваться события в следующих произведениях, и в девяти из десяти случаях ты окажешься прав. Я не имею в виду то, что необходимы резкие тематические перепады в подборке: одно стихотворение про семью, второе про друга, а третье про футбол, нет, просто закрадывается мысль, что выверенный отточенный голос Александра находится в плену его тематической навязчивости, и именно из-за этого с трудом можно дать какое-то конкретное описание или даже просто сформировать набор характеристик для стиля Шимановского. Исходя из именно этой подборки я не осмелюсь назвать стихосложение Александра уникальным или «узнаваемым». Стихи Шимановского можно сравнить с садовой фигуркой: красивая, но, к сожалению, неживая и полая.

Данил Швед