Звонков больше не будет. Вдыхай тишину. Смотри и дивись, как небо возвращает себе краски, заполняя зрачки спелыми вишнями, аквамарин разливается по коже облаков, на запястьях шелковые ленты, соединившие две руки.
Звонков больше не будет. Вдыхай тишину. Смотри и дивись, как небо возвращает себе краски, заполняя зрачки спелыми вишнями, аквамарин разливается по коже облаков, на запястьях шелковые ленты, соединившие две руки.
Ты не думай, что он там заперт и томится. В том-то все и дело, что Фрун совершенно спокойно пролетает сквозь тонкие прозрачные стеночки и гуляет в свое удовольствие. Существо он любопытное и увлекающееся.
Иногда она приходила ко мне и засыпала под боком, фыркая во сне, как настоящий ёж, в своей смешной пижаме с кактусами. К утру я почти оказывался на полу, но это не имело значения, потому что Гане были нужны моё тепло и знание, что она не одинока.
… Я проснулся в этом блистающем, счастливом утре с одной только мыслью — ну, наконец-то, она рядом! И это было действительно так, а, значит, нам срочно требовалось чудо. Когда-то кто-то шепнул мне на ухо: чудеса рождаются внутри. Но где бы мне добыть из себя хотя бы намёк на волшебство, хоть каплю б такую выдавить из глубин своих душевных потёмок… Нет, на это я не
В голове — стих Барто и лежащий на боку горшок с геранью. Два образа сцепились друг с другом и понеслись. Сначала в новый пост, но поняв, что там им нет места, пустились искать пристанище дальше.
Первый день, который обещал еще много тысяч миллионов подобных дней в моей жизни. День, который открывал череду незабываемых приключений, что ждали меня здесь — на краю света, в городе под названием Завитинск.
На столе стоял букет васильков, кухня светилась чистотой, юбки и кофты надувались, словно паруса, рюкзак подмигивал блестящими застежками.
Мелисса закрыла глаза и попыталась представить круги на пластинке; но вместо этого увидела другое: волнение водной глади вокруг бесшумно нырнувшего камешка.
Высокие бразильянки с длинными шеями, склоняли приветственно темные головы в тюрбанах, подавая напитки, а в двух шагах от отеля в позолоченных интерьерах Гаррет играл знаменитый на весь берег тапер.
Короткий клинок, тонкое тело замерло в последнем па и скользнуло на грудь мёртвого юноши. Взревела музыка, раскатисто и надрывно.